Незавершенная месть. Среди безумия

Уинспир Жаклин

Мейси отперла контору, подошла к столу, поставила портфель на пол, а сумочку убрала в ящик.

– Билли, будьте добры, поставьте стул для мистера Эркарта.

За спиной визитера Билли вопросительно посмотрел на Мейси, жестом изобразив, будто подносит ко рту чашку. Она едва заметно качнула головой. Гости из Пятого отдела чая здесь не дождутся.

– Мисс Доббс, – усаживаясь, Эркарт поддернул штанины на коленях, – насколько я понял, наш общий друг Робби Макфарлейн отстранил вас от расследования дела, связанного с угрозами в адрес премьер-министра и его коллег.

– Старший суперинтендант Макфарлейн задержал группу преступников и полагает,

что за письмами стоят именно они. Это активисты профсоюзного движения, одна из участниц группы изучала химию в университете и умеет обращаться с взрывчатыми веществами.

– Ясно. А вы считаете, что он заблуждается.

– Я считаю, нужно продолжать поиски и перевернуть каждый камушек.

– Вам известно, почему вас отстранили?

– По-моему, это и так понятно.

– Вовсе нет. – Эркарт закинул ногу на ногу и развалился на стуле – Мейси сочла его позу вальяжной. – Вас отстранили просто из-за привычки Робби выкидывать фокусы. Привезти вас на Даунинг-стрит было не лучшим стратегическим ходом.

– Старший суперинтендант попросил меня сопровождать его, так как я тоже участвовала в расследовании. Полагаю, он хотел подчеркнуть безотлагательность вопроса, показать, что готов к нестандартным решениям и привлечению помощи со стороны.

– Иными словами, что в своей епархии он волен поступать как заблагорассудится.

Мейси промолчала. Она не хотела ни соглашаться с Эркартом, ни возражать ему, хотя отчасти он был прав.

– Давайте перейдем к более плодотворному разговору. Насколько я понимаю, у вас есть… Как бы это назвал ваш бывший наставник, доктор Бланш? – Эркарт прижал палец к подбородку, изображая задумчивость.

Мейси ничего не ответила, хотя в ней всколыхнулась неприязнь. Она выжидательно посмотрела на Эркарта.

– …некое внутреннее восприятие автора писем с угрозами, так? Да, старина Морис молодец.

Поборов желание резко подняться – она не собиралась создавать впечатление, будто для придания голосу силы ей необходимо встать в полный рост, – Мейси с нарочитой холодностью произнесла:

– Доктор Бланш имеет награды за заслуги перед страной, и немалая часть этих заслуг, как вам известно, связана со сбором ценной информации, поэтому я бы попросила вас проявлять должное уважение к этому человеку, учитывая его вклад в национальную безопасность.

– Прошу прощения, мисс Доббс, однако…

– Однако, – продолжала Мейси, сознавая, что высказалась слишком горячо, – у меня действительно есть свое восприятие автора этих писем.

– Может, поделитесь, хотя бы в общих чертах?

Мейси положила руки на стол.

– Мистер Эркарт, ваше поведение отнюдь не располагает меня к вам, хотя вы и пришли сюда не за моим расположением. Я не продолжала бы этот, как вы выразились, треп, если бы не тот факт, что у нас очень мало времени на поиски злоумышленника, уже доказавшего свою способность и готовность причинить городу чудовищный вред. На счету действительно каждая секунда. Скажу прямо: я не намерена бросать расследование, хотя должна была бы вернуться к работе, за которую мне платят.

– Мы заплатим вам за сведения.

– Непременно заплатите.

Эркарт набрал в грудь воздуха и выдохнул:

– Мисс Доббс, расскажите, что вам известно о человеке, которого мы ищем. Конечно, у нас есть свои специалисты, и все же… вы можете знать больше.

Мейси откинулась на стуле и посмотрела на Билли, который беспокойно ерзал на краешке сиденья, наблюдая за словесной баталией. Мейси

встала и вышла на середину комнаты, затем вернулась к столу. Расхаживая взад-вперед, она заговорила:

– Тот, кого мы разыскиваем, вероятнее всего, выписался из психиатрической лечебницы примерно год-два назад. Имейте в виду, моя гипотеза – не точный расчет. – Мейси выглянула в окно и продолжила: – Как правило, в таких случаях бывшие пациенты предпочитают держаться поблизости от своего лечебного учреждения, не переезжать в другую местность, если только у них нет там семьи. В нашем случае этот человек, скорее всего, содержался в одной из лондонских психиатрических клиник или в пансионате для солдат с психическими и эмоциональными травмами. У него скудное питание, он почти ни с кем не общается, испытывает трудности в передвижении и, по всей видимости, страдает от ночного тремора и галлюцинаторных снов. Его преследуют кошмары.

– Каким же образом он может обращаться с летучими веществами, если у него тремор и прочее? – Эркарт, делавший записи в блокноте, поднял глаза на Мейси.

– Навык. Я бы сказала, у этого человека за плечами определенная подготовка – возможно, он химик, физик, инженер или доктор. Он образован, хотя, подозреваю, вышел из низов. Кроме того, он пережил много потерь. По опыту скажу – уверена, вам известно о моем профессиональном опыте, – от неврозов военного времени сильнее всего страдали те солдаты, у которых были психологические проблемы в детском возрасте, хотя в данном случае я не утверждаю этого наверняка. – Мейси вновь села за стол, сложила руки и посмотрела в глаза Эркарту. – Он страдает от одиночества; с другой стороны, быстро устает в компании и едва ли жаждет общения. Возможно, у него есть друг или близкий знакомый, которому он доверяет. Он чувствует себя ненужным, выброшенным на обочину. Предположительно пытался получить работу, но получил отказ – допустим, из-за обезображивающих шрамов, рубцов и тому подобного. Вероятно, он не контролирует слюноотделение, особенно при разговоре. Существует множество проявлений психологических увечий, неприятных глазу – например, нервный тик. Люди не хотят этого видеть, не хотят подвергать своих клиентов неэстетичному зрелищу. Если вы обратите внимание на такого человека, идущего по улице, то заметите, как людской поток, приближаясь к нему, раздваивается, точно река, огибающая остров. Ему легче выходить на улицу с наступлением темноты.

Эркарт немного помолчал.

– Придется перелопатить уйму больничных архивов. А что, если он откуда-то перебрался в Лондон?

Мейси вздохнула:

– Я же не сказала, что все именно так. Это лишь шаблон, портрет, сформировавшийся на основе моего опыта наблюдения различных видов посттравматического боевого синдрома. Кроме того, я беседовала с экспертами в двух психиатрических лечебницах.

– И они не узнали своего пациента по вашему описанию? – Эркарт развалился на стуле, положив руку на спинку соседнего стула.

– Под это описание подойдут сотни пациентов, по сей день находящихся в больнице, и все же отвечу на ваш вопрос: нет, не узнали. В противном случае он бы уже сидел за решеткой.

– Как вы думаете, состоит ли он в одной из организаций, что доставляют нам столько хлопот, – в профсоюзах, фашистском объединении? Его вроде должно тянуть к таким.

– Я считаю, он одиночка. Вряд ли эти люди приняли бы его в свои ряды. Однако он вполне мог попробовать в попытке найти способ выразить свою неудовлетворенность, свой гнев.