Незавершенная месть. Среди безумия
Шрифт:
– И что же случилось?
Филлис вздохнула:
– Теперь уже можно сказать – Анны давно нет на свете. Однажды она заскочила за мной – это было где-то за неделю до «цеппелина», – и мы пошли подышать воздухом. Вот как сейчас с вами, мисс Доббс, по этой самой дороге гуляли. Идем к перекрестку, и тут Анна говорит: я, говорит, Филлис, влипла. Залетела. То есть беременная она была.
Мейси снова кивнула:
– Как, должно быть, она боялась, что о беременности станет известно. В маленькой деревне, вроде вашей, это считается позором.
– Вот и всякий бы так подумал. Вправду, сначала Анне было страшно. Только знаете что? Она пораскинула умишком и решила, что теперь
Мейси все стало ясно.
– И что же дальше?
– А дальше Альфред сказал ей, что в Танбридж-Уэллс есть женщина, которая помогает девушкам в Анниной ситуации. Якобы от друга узнал о ней. От какого, спрашивается, друга? Вот что хотелось бы знать. Как я ее убеждала! Откройся, говорю, отцу с матерью, уезжай. Можно ведь было уехать и родить вдали от дома, и никто бы ничего не пронюхал. Ну, по крайней мере, доказательств не было бы. А эта дуреха? Возьми да и ляпни Сандермиру, что хочет ребенка, что хочет замуж. Когда мы с Анной в последний раз говорили, она обмолвилась: Альфред, дескать, сказал, что-то надо предпринять и он сам этим займется.
– Он именно так и сказал?
Филлис кивнула:
– А потом случилось то, что случилось. И уже ничего не пришлось предпринимать.
– Выходит, Альфред…
– Мне нужно домой, мисс Доббс. Малыш просыпается – пора его кормить.
На миг Филлис остановилась, плотнее запахнула темно-синее пальто на животе, все еще раздутом после недавних родов, поправила волосы, которые выбились из-под гребенок.
– Больше я ничего не могу сказать про Анну. А Мартины всегда меня привечали. Я у них в гостях частенько бывала. Как сейчас помню: комнатки над пекарней, и пахнет всегда так вкусно, сладко. По-домашнему. – Филлис мотнула головой. – Лучше Анны у меня подруги не было, с тех пор как я в школу пошла. И мы с ней ни разу не поссорились за все время, до самой ее смерти.
К дому женщины шли молча. Мейси предложила помочь втащить коляску, но Филлис отказалась.
– А что вы можете сказать о Пиме, Филлис?
– Что можно сказать о младшем брате? Надоедливый, приставучий мальчишка. Пока маленький был – вечно норовил за нами увязаться, секрет подслушать. Дразнился, за косички дергал. В школе его обижали. Анну вот почти не трогали – все потому, что она была очень хорошенькая. А Пим… Не скажу, что он был некрасивый, но вы же знаете, каковы мальчишки. Имя не английское, с сестрой по-голландски разговаривает. Но не потому, что замышляет дурное, – просто Пим с Анной так привыкли. А им все равно не доверяли, настороженно с ними держались. – Филлис кивнула в сторону школы. – Теперь-то я понимаю, как тяжело приходилось Пиму. Альфреда Сандермира несколько раз отстраняли от занятий, отсылали домой. Конечно, для слуг были невинные объяснения, но мы-то все знали правду. И вот Сандермир, видимо скучая в деревне, стал искать себе компанию. И выбрал Пима. Пим был младше и в рот ему смотрел, а Сандермиру это нравилось. Мистеру Мартину эта дружба была не по душе. Мы все видели, как Пим изменился. Сандермир его в свои пакости вовлекал, а этот дурачок шкодничал по чужой указке. Кстати, это он сестру с Сандермиром познакомил. Правда, его почти сразу забрали.
Малыш завозился, и Филлис сунула мизинец ему в беззубый ротик.
– Я считаю, Пим просто устал от травли в школе. А тут еще Сандермир на его бедную голову свалился.
Ребенок захныкал, словно разогреваясь перед настоящим ревом.
– Короче, они вляпались серьезно, а отвечать
– Викарий сказал?
– Ну да. Приходит почтальон, приносит «С прискорбием уведомляем», а вместо дома – пепелище. Он и вручил викарию.
Ребенок зашелся криком – его явно пора было кормить. Филлис принялась усиленно качать коляску. Мейси, хоть и извлекла из разговора больше, чем предполагала Битти Драммонд, все-таки решилась еще на один вопрос:
– Я слышала, местные дети говорят о призраке Пима Мартина. Вы, случайно, не знаете, откуда у них такая фантазия?
Филлис покачала головой:
– Дети – они и есть дети. Что с них взять? Придумали себе страшилку. Только знаете что? Будь у Пима призрак, он бы и впрямь бродил по Геронсдину. Ну, до свидания, мисс Доббс. Надеюсь, прогулка была для вас полезной.
– В высшей степени полезной, миссис Уилер. Полагаю, и для вас тоже.
Филлис поджала губы, отвернулась, склонилась над малышом. По щекам ее катились слезы.
Глава 15
Мейси поспешила на хмельник, к Билли. Миновала цыган, помахав старой Бьюле, Веббу и Пейши. Поймала себя на мысли, что сцена отлично вписалась бы в роман Томаса Гарди: женщины в длинных юбках, Вебб в широкополой шляпе, с которой он, похоже, не расстается, в просторной рубахе без воротника. Впечатление, будто Вебб изображает цыгана в «живой картине» Викторианской эпохи. Не хватает только трагического персонажа – Джуда Незаметного или Тэсс.
Семейство Бил, как всегда, трудилось в поте лица, не забывая отпускать шуточки и отвечать на таковые, по обычаю лондонских сборщиков хмеля.
– Доброго дня, мисс! А мы думаем: куда-то вы запропастились? Вчера вас не видали.
– Я была занята, Билли. У вас найдется минутка? Нужно поговорить.
– Иду.
Билли обнял жену, чмокнул в щеку.
– Я скоро, милая.
Мейси и Билли направились в сторону проселка, склонив головы друг к другу в доверительной беседе.
– Не, я с тех пор Сандермира не видал. Но нас точно с фермы выкинут. Это уж как пить дать.
– Я думаю, Сандермир засел у себя в особняке. Наверное, дожидается, пока нос заживет. Иначе затрудняюсь объяснить, почему он не показывается.
– А я вот не затрудняюсь, – тряхнул головой Билли. – От Сандермира еще тогда, у колонки, спиртным разило, не иначе, он запил. Вчера мне один из местных шепнул – а ему сказал кто-то из прислуги, – Сандермир у себя заперся, с того самого дня не выходит. В деревне этому только рады. Да и жеребец Сандермиров, наверное, себя от счастья не помнит.
Мейси понимающе кивнула.
– Билли, я хотела поставить вас в известность о ходе расследования, даром что вы в отпуске. Сегодня я еду в Лондон.
– На похороны, да? Бедняжка мисс!
– Я долго там не задержусь. Давайте-ка пройдемся. У меня для вас небольшое задание.
Случайный прохожий, пожалуй, заинтересовался бы парой на хмельнике. Прихрамывающий мужчина, чьи волосы, от природы светлые, под солнцем выцвели до льняного оттенка, шел близко-близко от женщины. Высокая, стройная, она что-то говорила, время от времени подкрепляя слова жестами. Лицо ее закрывала соломенная шляпа. Этих двоих можно было принять за заговорщиков. Впрочем, внимательный наблюдатель заметил бы, что участие в беседе мужчины в основном сводится к кивкам да к удивленному выпучиванию глаз.