Незавершенная месть. Среди безумия
Шрифт:
Она спустилась в зал, чтобы поужинать. Было малолюдно – другие постояльцы еще не вернулись с прогулок по живописным окрестностям и вылазок в близлежащие деревни. Фред Йомен сам принес Мейси изрядную порцию картофельно-мясной запеканки и свежие овощи из собственного огорода, задержался перекинуться словечком: с погодой-то как нынче повезло, за весь сезон сбора хмеля всего пара дождиков. Затем, выглянув в окно, Фред обратил внимание Мейси на утиный клин – мол, уже и утки улетают в теплые края… Тем временем шум из бара нарастал – там собирались посетители.
– Скорей бы уж землю продали. Тогда бы мы все перекрестились, –
– Если бы еще и Сандермир куда-нибудь убрался, вот это было бы дело. Эх, не тот брат на войне погиб, не тот.
– Что теперь говорить, Сид? Двадцать пять наших ребят сгинули, притом половина – в один и тот же день. Доля наша такая.
Потом пошли воспоминания о былых временах, наконец послышался новый голос:
– Ничего, дышать полегче будет, когда вся эта братия уберется восвояси – лондонцы, цыганье – и проныра в придачу. Вот с чего она интересуется этими тремя, а? Нет, я вам точно говорю: это неспроста.
В первый момент Фред Йомен словно в столбняк впал. Затем чуть ли не бегом бросился в соседнюю комнату с тарелкой Мейси, на ходу почти крича, явно чтобы быть услышанным в баре:
– Как вам запеканка, мисс Доббс? Правда, нынче удалась? А на десерт у нас яблочный пирог с заварным кремом. Свежайший, только в обед моя хозяйка испекла. Надеюсь, кусочек-другой осилите?
В баре стало тихо, будто сама деревня Геронсдин задалась целью узнать, будет или не будет Мейси Доббс из Лондона есть яблочный пирог.
– Спасибо, Фред, только я сейчас, кажется, лопну. Передайте Мэри, что я в жизни не ела такой вкусной запеканки.
– Передам, мисс Доббс. Может, еще чего желаете? Наверно, устали, спать пойдете? Немудрено – у вас столько дел. Надеюсь, конец уже виден?
– Вы про мой отчет для потенциального покупателя? Да, пожалуй, конец виден.
С этими словами Мейси поднялась и покинула зал. Когда она оказалась возле узкой лестницы, в баре возобновился разговор. Правда, больше никто не упоминал «проныру».
В номере Мейси еще раз перечитала почтовую карточку, что пришла сегодня на ее имя. Карточка была от Присциллы и касалась похорон Саймона, назначенных на послезавтра. Присцилла предлагала встретиться, чтобы обсудить детали погребения. Мейси тряхнула головой: подруга, как всегда, не удержалась от добрых советов – как Мейси лучше добираться (поездом, дабы не устать прежде, чем начнутся действительно выматывающие события). Впрочем, неотложное дело в Лондоне и необходимость срочно вернуться в Геронсдин означали, что Мейси поедет на машине, хотя одна только мысль о похоронах повергала ее в бессильное уныние.
Некоторое время Мейси провела над планшетом, фиксируя на бумаге новые соображения. Взяв цветные карандаши, она соединяла слова, обводила в кружочки имена и рисовала стрелки, означающие связи. Перечеркивала, снова рисовала, снова перечеркивала. Будь сейчас рядом Билли, он бы только посмеялся над своей начальницей. Зато потом взглянул бы подозрительно на нее и выдал:
– Вы всю дорогу знали, верно, мисс?
А Мейси бы ответила:
– Работа не закончена, Билли. Вон еще скольких деталей недостает в нашей головоломке!
Закрывая планшет, пряча его в черный портфель, Мейси уже знала: на сей раз работа практически выполнена. Конечно, остаются вопросы; впрочем, стажировка
В ту ночь воображение Мейси эксплуатировало «нитяную» метафору. Мейси думала о преподавательнице искусства ткачества. О женщине, самое имя которой отрицает ее же происхождение, лишает носительницу качеств, отличающих ее народ от остальных народов. Отец Марты взял фамилию Джонс – будто серым плащом прикрыл слишком яркий костюм. Марта, его милостью тоже Джонс, – потому что должна вписаться в новую среду. Ее корни обернуты чужим именем, как мешковиной.
На следующее утро Мейси первым делом направилась к скромному двухэтажному домику со стандартным набором комнат: две гостиные на первом этаже, две спальни – на втором. Дом располагался неподалеку от школы. Мистер и миссис Пендл жили одни. Мейси подозревала, что мистер Пендл уже на работе. На стук сразу открыла женщина лет шестидесяти с небольшим, в цветастом халате без рукавов поверх серой юбки и синего кардигана. Еще на ней были вязаные чулки, сильно морщившие на щиколотках, и черные башмаки со шнурками. Волосы она сколола на затылке так туго, что приподнялись внешние уголки век. В руках у женщины была метелка для пыли. Одно время Мейси перекусывала в заведении на Оксфорд-стрит, так вот, тамошние официантки очень походили на миссис Пендл. Само заведение, претендуя на звание кафе, являлось скорее забегаловкой. Официантки имели привычку, называя Мейси «милочкой», махать тряпкой у нее перед носом, поднимать ее блюдце или чашку, чтобы вытереть стол, полностью игнорируя то обстоятельство, что у клиентки перекус еще не закончился. Хлопоты сопровождались сетованием на посетителей, которые оставляют после себя «целый свинарник».
– Вы – миссис Пендл?
Женщина нахмурилась:
– Она самая и буду.
– Меня зовут Мейси Доббс. Я представляю компанию, которая ведет переговоры о покупке у Сандермира крупного участка земли. Покупателя крайне интересует все, что связано с Геронсдином, ведь многие жители деревни трудятся на кирпичном заводе. Поэтому я пользуюсь всякой возможностью поговорить с местными жителями. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
Женщина шагнула за порог, оглядела улицу.
– Вам лучше прийти, когда мой муж будет дома.
– Мистер Пендл работает на кирпичном заводе?
– Не. Он водопроводчик, в Пэддок-вуд на работу ездит.
– Полагаю, миссис Пендл, что и вы сможете мне помочь.
Женщина снова оглядела улицу и вошла в дом.
– Тогда лучше в своих стенах.
Мейси шагнула в полутемный коридор. Стены были обшиты темно-коричневыми панелями и оклеены линялыми обоями в цветочек. Под самым потолком помещалась коричневая рейка, и во всю длину коридора с нее свешивались, приплясывая на нитках, как марионетки, разнокалиберные семейные фотографии. На противоположной стене три керамических диких гуся располагались так, чтобы создать ощущение свободного полета; правда, нитка ослабла и один из гусей нацелился клювом в натертый мастикой пол. Вероятно, по поводу пикирующего гуся миссис Пендл регулярно пилит своего мужа, подумала Мейси.