Незавершенная месть. Среди безумия
Шрифт:
Война закончилась тринадцать лет назад, однако ее эхо по-прежнему звучало в сердце Билли, боль от ран хоть и утихла, но полностью не отпускала. Мейси знала: сегодняшние события вновь разбередят душу Билли, как если бы с кожи резко сорвали присохшие бинты, опять всколыхнут тяжелые воспоминания.
– У меня тут рядом машина, – сказал Страттон, – давайте я отвезу вас обоих на Фицрой-сквер, там и поговорим.
Инспектор поднялся на ноги, подставил руку Мейси и осторожно повел ее к выходу.
– Понимаю, вам сейчас нехорошо, однако времени терять нельзя. Я должен опросить вас, как только
Мейси остановилась и посмотрела в глаза Страттону.
– Инспектор, на память я никогда не жаловалась. Наоборот, сложнее ужиться со всем, что помнишь.
Место взрыва теперь было оцеплено полицейским кордоном. Пронзительные крики, рикошетом бившие по ушам Мейси, прекратились, однако вокруг собралась толпа зевак. Полицейские заходили в лавки, записывали фамилии, помогали тем, кто в самый канун Рождества по роковой случайности оказался поблизости. Мейси не хотела больше смотреть на улицу, однако, глядя на очевидцев трагедии, невольно вообразила, как они возвращаются домой, к своим семьям, и рассказывают: «Даже не представляете, что я сегодня видел!» или «Слыхали о сумасшедшем, что взорвал себя на Шарлотт-стрит?» Сможет ли она, Мейси, вновь уверенно ходить по городу, не испытывая страха?
Детектив-инспектор Ричард Страттон и его помощник по фамилии Колдуэлл сели напротив Мейси, придвинув стулья вплотную к столу. Билли наполнил чаем три чашки и одну большую эмалированную кружку, в которую насыпал побольше сахара.
– Все в порядке, мисс? – осведомился он, поставив напиток перед начальницей.
Мейси кивнула и обхватила кружку ладонями, совсем как в лавке, словно стремясь впитать все тепло до последней капли.
– Осторожнее, мисс, горячо. Вы же не хотите обжечь руки?
– Нет, что вы. – Мейси поставила кружку на папку из манильской пеньки, и Билли сразу заметил на ее ладонях красные следы: Мейси все-таки обожглась и даже ничего не почувствовала.
– Как ваша голова? – Нахмурившись и не сводя глаз с Мейси, Ричард Страттон подался вперед и поставил чашку с блюдцем на стол.
Они познакомились почти три года назад, когда полиция в лице Страттона присоединилась к делу, расследование которого заканчивала Мейси. Инспектор, вдовец с сынишкой на руках, поначалу воспылал к Мейси романтическими чувствами, но она в корне пресекла его намерения: в личных вопросах девушка-детектив отнюдь не была таким знатоком, как в вопросах профессиональных. У них сложились сугубо рабочие отношения, хотя Билли Бил со стороны прекрасно видел, что Ричард Страттон относится к его начальнице с особым уважением. Правда, Мейси нередко доводила инспектора до белого каления – не в последнюю очередь по той причине, что обладала более тонким сыщицким «нюхом». Несмотря на это, Мейси также уважала Страттона и доверяла ему.
Мейси ощупала голову чуть выше затылочной кости.
– Шишка приличная… – Пальцы скользнули ниже, к рубцу на коже – ранение она получила во время войны, работая медсестрой. Шрам служил постоянным напоминанием об артобстреле, который не только нанес ей увечье, но и в конце концов забрал жизнь Саймона Линча, врача и любимого мужчины. –
– Вы точно в состоянии отвечать? – переспросил Страттон с искренней заботой в голосе.
Колдуэлл закатил глаза.
– Пора переходить к делу, сэр.
Страттон хотел возразить, но Мейси опередила его, поднявшись из-за стола:
– Да, конечно. Мистер Колдуэлл прав, перейдем к делу.
Билли опустил глаза на свой блокнот, пряча в уголках губ усмешку. Он знал, что Мейси и Колдуэлл друг друга не выносят. Едкое «мистер» вместо обычного «сержант-детектив» явно указывало на то, что Мейси Доббс, хоть и заработала шишку, по-прежнему в строю.
– Начну с самого начала.
Мейси принялась расхаживать по комнате, прикрыв глаза и вспоминая череду утренних событий с той минуты, когда она закрыла авторучку колпачком, и до момента, когда взрывом разорвало тело самоубийцы и ранило нескольких случайных прохожих.
– Граната…
– Ручная граната Миллса, – поправил Билли, рассеянно глядя на пол. Размеренный ритм шагов Мейси помогал ярче воскресить в памяти ключевую сцену.
– Осколочная граната Миллса? – Страттон вперил взгляд в лицо Билли.
Мейси замерла.
– Что? – Билли по очереди посмотрел на обоих.
– Вы сказали «ручная граната Миллса». Уверены? – Колдуэлл лизнул острый кончик карандаша, приготовившись продолжать запись с точностью до последнего слова.
– Дружище, что значит «уверен»? На войне я был сапером. Пусти очередями из полудюжины разных винтовок, и я не глядя назову модель каждой. Конечно, я могу отличить гранату Миллса от любой другой. Опасные штуки, черт возьми. Сам пару раз видел, как солдат вытаскивал чеку и взлетал на воздух. Самый распространенный тип ручной гранаты в войну.
Страттон вскинул руку:
– Колдуэлл, думаю, в этом вопросе мы можем положиться на мистера Била. – Он повернулся к Билли. – Гражданскому лицу не трудно раздобыть такой боеприпас?
– Совсем не трудно. Любители военных реликвий привозят эти «подарочки» из Франции. Там стоит лишь пройтись по полю, и мигом наберешь целую корзину. Ничего удивительного, как говорится, свинья грязь везде найдет.
– Кроме того, у этого человека имелся военный опыт. – Мейси опять села. – Он бывший солдат, если только не повредил ногу где-нибудь на фабрике. Возраст – примерно тридцать пять – тридцать шесть, на левой ноге – ортопедический аппарат. Она не сгибалась, поэтому люди и обходили его. А правая нога, видимо, ампутирована.
– Если не раньше, то сейчас, – хмыкнул Колдуэлл в ответ на последнее замечание Мейси.
– Инспектор, если у вас больше нет вопросов, я предпочла бы вернуться домой. Вечером мне предстоит поездка в Кент, нужно отдохнуть перед тем, как садиться за руль.
Страттон встал из-за стола, следом поднялся Колдуэлл. Сержант посмотрел на Мейси и наткнулся на ее ледяной взгляд.
– Конечно, мисс Доббс, – сказал Страттон. – Я хотел бы еще раз побеседовать с вами насчет этого дела, поподробнее узнать ваши впечатления о самоубийце. Разумеется, мы опросим и других свидетелей, однако вы рассмотрели его лучше остальных.