Незавершенное дело Элизабет Д.

Бернье Николь

Но разве это возможно, одиночество вдвоем? Кейт порой пыталась представить себе, что будет, если после обеда она войдет в его кабинет с книгой или ноутбуком, сядет на диван, а не останется, как обычно, в гостиной. Что тогда? Может, он взглянет на нее поверх своего компьютера с удивленным видом, а потом улыбнется: «Эй, привет». Или она уловит колебание? Она тихонько сидит рядом; каждый ощущает присутствие другого в комнате, и каждому это мешает. Стоит одному пошевелиться, как другой тут же отрывается от работы. Она могла бы иногда комментировать что-то из прочитанного, только комментарий вряд ли

можно правильно оценить без контекста. Через час или около того она встает, потянувшись, пробормотав, что уже поздно. А следующим вечером она уже остается в гостиной. Уединение – дар. Но уединение с другим человеком – это уже искусство.

Ей как-то не приходило в голову поместить в такую ситуацию Элизабет и Дейва. Но, если вдуматься, отношения у них, скорее всего, были ровные. Элизабет читает книгу, Дейв сидит на кожаном диване, просматривает рекламные предложения нового снаряжения для гольфа. Когда он встает, идет за чашечкой кофе или мороженым и спрашивает, не нужно ли ей что-нибудь, она отвечает благодарной улыбкой. А могло быть и иначе. Может, ей хотелось, чтобы он вернулся в комнату с двумя бокалами вина, встал, заслонив телевизор, и отобрал у нее книжку.

Кто знает, в жизни так много невысказанных желаний.

* * *

Два вечера подряд Кейт читала дневник, засиживаясь на чердаке допоздна, когда уже последние суда возвращались в темную гавань и движущиеся огоньки напоминали фосфоресцирующих рыб. Во второй вечер она открыла дневник с некоторым колебанием. Представляя, какой была ее подруга в средней школе, она видела новоиспеченного редактора ежегодника, типичную американскую школьницу, подрабатывающую бебиситтером. Но та девушка, что вырисовывалась на страницах дневника, выглядела не такой жизнерадостной, как многие, более независимой и творческой, но в то же время гораздо более одинокой. Кейт поймала себя на том, что хотела бы увидеть фотографию подруги и понять, какой она была до того, как стала мамашей, надевающей болтающиеся серьги-тыквинки на Хэллоуин.

Прочитанные прошлым вечером многостраничные записи относились к последнему школьному году. Элизабет скрупулезно заносила в дневник те детали, которыми обмениваются шепотом подружки. Ожидая ответа на посланные в колледжи заявления, она занималась живописью и немного подрабатывала. Как и многие ее подруги, она пробовала алкоголь; выпивка на воскресных вечеринках давала странное ощущение расплывчатости, размывая ту черту, где заканчивалась одна и начинались другие. Они сидели с Майклом в машине, включив радио. Когда он поцеловал ее, то позволил себе только касаться лица и не стал сразу же запускать руку под блузку. Элизабет расценила это как показатель чистоты намерений и таила надежду, что скоро он попросит ее сидеть с ним за отдельным столиком в кафетерии, как делали другие пары.

Преподаватель живописи дал ей рекомендацию в картинную галерею, которая продвигала работы молодых художников. Элизабет писала, что у нее закружилась голова, когда две ее работы были проданы по сто долларов каждая. Она сохранила свою любимую; набросок к картине в дневнике показывал повторяющиеся и перекрывающие друг друга колеса в стиле Уорхола. Наконец из Нью-Йоркского университета пришел толстый конверт.

Она вела дневник на протяжении всей весны и лета, страницы кричали о страстном желании завести друзей, иметь самую что ни на есть обычную мать и настоящие отношения с Майклом.

Но проходили месяцы, а ожидания не осуществлялись. И тон охладел. С Майклом она встречалась чаще всего по вечерам и уже перестала мечтать о том, что он предложит разделить с ним столик в кафетерии, и прекратила намекать на то, что ее семья была когда-то больше: он не проявил к теме ни малейшего интереса.

Напольные часы пробили в густой темноте под лестницей. Кейт заставила себя закрыть тетрадку. Нет, хотелось крикнуть ей. Не доверяй ему! Хотя, конечно, сделанного уже не воротишь.

Глава 7

Бриз играл краем скатерти; сомелье откупорил бутылку с вином и плеснул в бокал Кейт. Она немного покрутила вино в бокале. Немного, потому что не любила тех, кто делает это, чтобы порисоваться. Кивнула, показывая, что ее устраивает. Сомелье наполнил два бокала и бесшумно удалился.

Внутренний дворик был устроен недавно, так же как гостиная, пристроенная после положительных оценок в отчетах изданий, специализирующихся на проблемах питания. Вокруг мощенной плиткой террасы высажены аккуратно подстриженные кусты, словно загон, отгораживающий посетителей от территории сада. Метрдотель устроил Кейт и Криса неподалеку от маленького пруда с декоративными карпами. Может, даже слишком близко. Случись ей уронить нож, он непременно упал бы в воду наподобие гарпуна.

Прошлым летом там, где они сейчас сидели, стояли только четыре столика с видом на цветочные клумбы и рядочки ароматических трав. Столики были расставлены настолько уединенно, что за десертом рука Криса соскользнула ей под платье. Пальцы, прохладные от бокала с вином, сжали бедро.

Крис откинулся назад так, что одна из стальных ножек стула оказалась в нескольких дюймах от края пруда. Улыбнулся. Ему всегда нравилось наблюдать, как она выбирает вино, ведя доверительную беседу о предлагаемых в меню напитках и блюдах. Кейт чувствовала, как его взгляд сопровождает ее руку с бокалом, останавливается на ее губах у ободка, на изгибе шеи, когда она поднимает бокал. Он сжал пробку кончиками пальцев и посмотрел на нее через стол.

– Мне нравится это платье. Хорошо выглядишь сегодня.

– Ты тоже.

Лето и впрямь шло ему на пользу. Лицо под солнцем не покраснело, но приобрело медный оттенок, а в пронизанных серебристыми нитями волосах явственнее проступило золото. Под воротничком – крепкая, сильная шея, подбородок не потерял четкого контура. Небольшой вес, набранный после того, как Крис бросил курить, ушел благодаря диете и занятиям спортом.

Она опустила взгляд на его туфли – рыжевато-коричневые лоферы.

– Сегодня решил оставить свои эко-сандалии дома?

– Не нравятся? А мне казалось, они вполне в твоем вкусе. – Он выставил ногу из-под стола. – Купил в прошлом месяце, когда ездил в Сиэтл. В отеле жили участники курсов по сплочению коллектива.

– Тебе же такое нравится.

– Ну да, особенно игры по выстраиванию доверия и бдения у костра.

Они переглянулись с улыбкой людей, знающих цену насильственной групповой близости.

Из зала доносился шум дружелюбных голосов – там собралась компания, где все друг друга хорошо знают. В дальнем конце открытой площадки было намного спокойнее. В стриженых кронах деревьев мерцали светлячки, легкий ветерок поигрывал салфеткой на коленях Кейт. Сонные карпы в пруду резко метнулись и снова затихли.