Независимость мисс Мэри Беннет
Шрифт:
— Да, вы правы.
В молчании они дошли до полянки, где солнце, стоящее прямо над головой, превратило воду в ручейке в золотой слиток, но искрящийся бриллиантами там, где она подпрыгивала на камнях.
Мэри ахнула:
— Ангус! Я только сейчас вспомнила!
— О чем? — спросил он опасливо.
— Отец Доминус сказал мне, что спрятал клад золотых брусков. Я знаю, пещеры обрушились, но, как вам кажется, не смогли бы вы поискать это золото? Только вообразить, сколько приютов можно на него построить!
— Не так много, как вы полагаете, — сказал он прозаично. — К тому же старый негодяй должен был
— Нет, он сказал, что отливал их из монет и оправ украшений, которые вручал ему какой-то еще более страшный злодей. Он расплавлял золото и отливал слитки сам. Ничего больше мне не известно, однако оно безусловно было добыто преступным путем.
— Думаю, он втирал вам очки.
— Он сказал, что каждый слиток весит десять фунтов.
— Значит, поскольку это золото, они невелики. Золото, Мэри, весит очень много, и десятифунтовый его слиток размерами далеко уступает обычному кирпичу, уверяю вас.
— Пожалуйста, Ангус, пожалуйста! Обещайте мне, что поищете!
Как он мог отказать?
— Хорошо. Обещаю. Но не питайте надежд, Мэри. Чарли, Фиц и я отправляемся проверить, не произошло ли нового оседания, а также обследовать холм. Если мы найдем какое-то золото, то предъявим права на него от лица Детей Иисуса. Они, подозреваю, будут иметь право на немалый процент от любой находки. Если так, то можно будет доказать, что подлинный собственник — не правительство.
Ее лицо приняло воинственное выражение.
— О нет! Нельзя, чтобы золото получили дети. Они потратят его на всякие ненужности, как любые бедняки, на которых свалится нежданное богатство. Счастье, построенное на песке. — Ее грудь вздымалась в экстазном вздохе. — Только подумайте, Ангус! Вдруг мое заключение имело божественную цель: извлечь из земли дурнонажитое золото и обратить его на обеспечение бедняков истинными благами — здоровьем и образованием.
— Она категорически решила, — сказал Ангус Фицу, после того, как Нед Скиннер был погребен.
— Если этот клад существует, Ангус, отец Доминус не накопил его, продавая снадобье от импотенции, каким бы успехом оно ни пользовалось. Золото может быть обретено нечистым путем, но откуда и от кого? Правительство действительно отправляет морем грузы золотых монет в различные порты страны. Но на моей памяти или памяти других членов парламента ни один корабль ограблен не был. Вот почему я сомневаюсь в этой истории. Однако мне известен человек, который мог бы накопить столько, и добытое исключительно преступлениями. Человек давно умерший и, насколько я знаю, никак с отцом Доминусом не связанный. Однако правда, что после смерти этого человека его преступно нажитые сокровища нигде отыскать не удалось, кроме драгоценных камней, выковырянных из оправ.
Выражение на лице Фица возбраняло вопросы… как ни жаль. Кто из людей, известных Фицу, обладал подобным складом ума и характера? Многослоен, как французский бисквит, наш Фиц. Изменившийся радикально, но к лучшему.
Когда он сказал Ангусу, что откажется от премьерства, Ангус был потрясен.
— Фиц, вы жаждали этого всем сердцем и душой! — вскричал он.
— Да, но до всего произошедшего.
— Да, я понимаю, Фиц.
С тех пор прошло несколько дней. Теперь это было золото, спасибо Мэри, а она, в своей стихии, ездила взад и вперед в Макклесфилд в поисках учительниц и нянек.
Теперь, когда они узнали о существовании водопада, Фиц припомнил, что видел его, охотясь на оленей, и стало проще понять, каким образом отцу Доминусу удавалось прятать Детей Иисуса от посторонних глаз. Едва ли один англичанин на тысячу умел плавать, а потому заводи и водопады воспринимались как феномены, которыми восхищаются издалека — даже поэты, писатели, художники и прочие им подобные чудаки. Чарли был слишком легок, чтобы ездить на Юпитере, а потому его отец взял коня себе, и тот принял его с радостью. Вероятно, подумал Чарли, у папы тот же запах, что был у Неда, или та же посадка, несмотря на разницу в весе… Кто знает тайны животных?
В хаосе камней и валунов виднелись свидетельства прежнего обитания — бутылки, жестянки, ярлыки, плавающие на тихой поверхности заводи. Они рискнули войти внутрь, но Фиц не хотел снова увидеть место, где Нед лежал столько часов, и они его избегали.
Самое гнетущее открытие поджидало их в пещере, ответвляющейся от лаборатории. Колоссальные груды обрушившихся камней были уже настолько привычными, что все трое уверенно лавировали в этом хаосе; неделю и долее спустя после взрывов новые обрушения представлялись маловероятными, тем более что погода держалась по-прежнему сухая — даже в Манчестере не шли дожди.
Запах разложения пропитал воздух внутри лаборатории, запах, подтолкнувший Ангуса более внимательно обследовать стену сбоку от ниши с топкой. За валуном он обнаружил туннель, который уцелел. Пропуская мимо ушей предостерегающие крики Фица и Чарли, он вошел в него. Через десять футов туннель вывел его в еще одну большую каверну, от которой теперь мало что осталось. Здесь смрад был почти нестерпимый, распространяемый трупами ослов.
Любопытство взяло верх над опасливостью Фица и Чарли, но никому из троих не хотелось задерживаться тут.
— Бедные твари сдохли от ушибов или были частично завалены, — сказал Ангус. — Многие, вероятно, погребены целиком.
— Во всяком случае, это объясняет нам, как отец Доминус доставлял сюда свои припасы, — сказал Фиц, направляясь назад в лабораторию. — Ослиный караван! Учитывая, что многих приходилось нагружать всяким ослиным кормом, сколько же их было у отца Доминуса?
— Минимум пятьдесят, — предположил Ангус. — По одному на каждого обитателя пещер, и еще несколько вдобавок. Интересно бы узнать, где он делал покупки. Наведу справки хотя бы только, чтобы удовлетворить мое любопытство. Ставлю на Манчестер.