Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии
Шрифт:
Мы оказались в небольшой комнате со стражей — она охраняла еще одну дверь, около которой меня ждал худой лысоватый мужчина в черном костюме камердинера, и любезно пригласил меня войти. Одну, без Фэйры. Так я оказалась в тайной комнате, в которой кроме императорской семьи бывали лишь избранные граждане империи — высокопоставленные чиновники и военные. Однако, прежде чем мы попали внутрь, я успела услышать из-за двери громкий и твердый мужской голос:
— Думаешь, я не знаю, что ты тайно встречался с этой девчонкой из рода Шевер? Я знаю о тебе все,
Я сразу поняла, кому принадлежал этот голос. Императору. От осознания этого голова закружилась еще сильнее, и я крепко сжала пальцы в кулак. Камердинер деликатно постучался, и император замолчал. После чего он открыл дверь и, громко объявив мое имя, открыл, наконец, дверь.
— Не забудьте про второй императорский поклон, — тихо напутствовал меня старик-камердинер, должно быть, решив, что я не знаю правил приличия.
— Разумеется.
Из объятого небесным золотом зала я попала в обычный кабинет аристократа — просторный, двухуровневый, с огромным столом посредине, с многочленными полками книг и кожаной мебелью. Строго и изящно — так можно было описать тайную комнату в двух словах.
Когда я переступила порог, в комнате стояла тишина — томительная, тяжелая. Я почтительно поклонилась, успев отметить, что Даррел сидит на диване рядом с императрицей, а высокий широкоплечий мужчина стоит у окна, заложив руки за спину. Император. Мне очень хотелось разглядеть его, как следует, однако я не смела поднимать глаза.
— Что ж, здравствуй, Изабелль Ардер, — первым нарушил тишину император. Голос у него был глубокий, властный. Да и сила от него исходила такая, что хотелось сжаться в комочек и забиться в угол. Эта сила подавляла все вокруг, и дело было не только в магии. Дело было в нем самом.
Его величество подошел ко мне, пронзая взглядом.
— Подними голову, девочка, — велел он, и я подчинилась.
Император был таким, каким я привыкла видеть его на фотокарточках в газетах и журналах. Или на монете в десять крон. Или на портретах в школе и академии, что висели в кабинетах. Шапка темных, с проседью на висках волос, суровое лицо с высокими скулами и тяжелым подбородком, хмурые брови вразлет, шрам на щеке, полученный после одного из восстаний. Военная выправка, широкий разворот плеч. Однако фотокарточки не могли передать одного — тяжелого взгляда императора, которым тот будто прибивал к полу. Я с трудом выдержала этот взгляд, хотя очень хотела опустить глаза. И император неожиданно улыбнулся — едва заметно, краешком губ, совсем как Даррел, когда ему не хотелось, чтобы его улыбку видели.
— Моему сыну повезло, — сказал его величество. — Его невеста хороша собой. Ты очень изменилась с нашей последней встречи, девочка. Сколько тебе тогда было?
— Белль было четыре года, — вместо меня ответила императрица, поднимаясь со своего места и подходя ко мне. Как и всегда, выглядела она великолепно, только в глазах засела едва заметная тоска. А может быть, мне
— Столько воды утекло с тех пор. Я запомнил тебя маленьким ребенком, — продолжал император, задумчиво глядя на меня. — А теперь ты стала красивой девушкой.
— Спасибо, ваше высочество, — тихо вымолвила я.
— Напоминаешь мать. И голос такой же, и лицо, и волосы. Даже походка. Жаль, что они с твоим отцом ушли так рано.
Его слова заставили и без того мое беспокойное сердце сжаться. Мать… Многое бы я отдала, чтобы увидеть ее, чтобы поговорить, обнять — хоть один разочек.
— Я лично контролировал ход дела гибели твоей семьи. Те, кто был причастен к убийству, понесли суровое наказание.
— А те, кто призвал демона? — вдруг вырвалось у меня против воли. Император приподнял бровь.
— У тебя будет возможность найти их самой, девочка. Как потерявшей семью я дарую тебе право мести. Накажешь по своему усмотрению — выберешь любой вид казни.
Кажется, от этих слов я на мгновение забыла, как дышать. Внутри все закипело — то ли от ужаса, то ли от предвкушения.
— Не стоит напоминать о прошлом, — мягко, но настойчиво вмешалась императрица. — Белль, дорогая моя, я рада видеть тебя в нашем доме. В скором времени он станет и твоим домом.
— Из которого захочется сбежать, — сказал Даррел с насмешкой. — Небесный дворец — лучшая тюрьма в мире.
— Будь вежливым и поприветствуй невесту, как следует, — не глядя на сына, сказал император приглушенным голосом. Даррел нехотя поднялся со своего места и подошел ко мне. Я снова исполнила второй императорской поклон, а он небрежно махнул в ответ и рассмеялся.
— Какая милая, что аж тошнит. Не узнаю тебя, Белль.
— Я сказал — будь вежливым, — рыкнул император. Кажется, с Даррелом у них отношения были не очень хорошими.
— Я вежлив, отец. — С этими словами принц обнял меня и прошептал на ухо: — Сочувствую. Теперь тебе отсюда не выбраться.
Не знаю, что значили его слова, но меня пробрала дрожь, но я и виду не показала.
— Себе посочувствуй, — прошептала я ему в ответ.
Император опустился в кресло, положив руки на широкие подлокотники. Я скромно опустилась на диван рядом с императрицей, и она снова одобряюще мне улыбнулась. Даррел сел напротив и закинул ногу на ногу. Откуда-то высочил камердинер с подносом, на котором возвышались чашечки из дорогого тончайшего фарфора. Он разлил липовый чай и поспешно удалился.
— Итак, девочка, как ты понимаешь, это неформальная встреча. Вечером на балу в свою честь ты впервые официально будешь представлена высшему свету, — сказал император, откинувшись на спинку кресла. — Ты станешь частью императорской семьи, женой наследного принца и будущей императрицей. Хочешь ты того или нет, но твоя жизнь кардинально измениться. Жить для себя ты больше не будешь — теперь ты будешь жить для империи. Во имя империи.
Императрица едва слышно вздохнула.
— Да, ваше величество, — прошептала я.