Нежеланный брак
Шрифт:
Мои губы приоткрываются от шока, глаза расширяются.
— Я подожду три месяца. Но не секундой дольше. С того момента, как ты возьмешь мою фамилию, ты станешь моей. До последнего, блять, сантиметра. Чем раньше ты это примешь, тем лучше.
— Ты сумасшедший?! — наконец взрываюсь я. — К-как… как ты мог?!
Он впивается в меня взглядом и медленно улыбается.
— Сумасшедший? Детка, ты даже не представляешь, насколько.
А потом он проходит мимо, оставляя меня стоять с бешено колотящимся сердцем и раскаленным телом.
Глава 21
Дион
—
Мы втроем забились в комнату Лекса, стараясь избежать Сиерры. Сестра взялась организовать свадьбу мечты для Вэл, ведь они Лукой просто сбежали и так и не получили нормального торжества. Теперь Сиерра ведет себя еще более деспотично, чем обычно.
— Ничего, — бормочу я, и я вру. Я избегаю не только сестру, Фэй — тоже. Услышанный телефонный разговор засел у меня в голове, и я все думаю — действительно ли она тогда думала об Эрике? Может, она перепутала меня с ним? Это из-за этого она залезла на меня сверху?
С тех пор каждую ночь она держится на своем краю кровати, а между нами снова установилась вежливая, но холодная дистанция. И это бесит, потому что, черт возьми, я почти ее не знаю, но уже скучаю по ней. Ненавижу этот пустой взгляд, словно она просто отбывает срок, словно ждет от меня подвоха. И в этот раз винить я могу только себя. Не стоило так на нее срываться, но, блять, услышать, как она говорит Эрику, что ее заставляют выйти за меня, после того, как ночью сидела у меня на коленях?.. Это вынесло мне мозг.
— То есть за этим ничего не стоит? — лениво спрашивает Лекс, поднимая коробку с новейшей моделью телефона его компании. Она даже не выйдет в продажу еще пару месяцев. Может, это хоть как-то остудит злость Фэй.
Он протягивает ее мне, а я лениво кручу виски в стакане.
— Я выбросил ее телефон в океан.
Глаза Зейна расширяются, а Лекс взрывается смехом.
— Какого хрена стало с твоим планом? — спрашивает он. — Ты же собирался быть милым и покорить ее. Вокруг идеальная обстановка для соблазнения, а ты вместо этого топишь ее, блять, телефон?!
Я пожимаю плечами.
— Я нанял водолаза, он достал его. Я не мусорю.
Зейн качает головой.
— Кажется, ты упускаешь суть, — бросает он.
— Жаль, у нас нет Lex-Board, — мечтательно говорит Лекс.
— Мы не будем его так называть, — закатывает глаза Зейн.
Я хватаю коробку с телефоном и какое-то время просто смотрю на нее, тяжело вздыхая. Подготовка к свадьбе Луки и Вэл стала для нас с Фэй идеальной возможностью игнорировать друг друга, даже находясь в одном пространстве. Мы остаемся наедине только ночью, но она просто ложится спать, делая вид, что уже заснула, когда я пытаюсь с ней поговорить.
Я не должен был так злиться на нее. Я не хотел ее запугивать. Но, черт возьми, она должна понимать — я не потерплю, чтобы она трахалась с кем-то за моей спиной. Одна мысль о ней с Эриком заставляет меня кипеть. Я не шутил, когда говорил, что сотру его из ее памяти.
Я всегда ненавидел саму идею этого брака, но теперь считаю дни. 74 дня до того момента, когда я смогу назвать ее своей. Это все время, что у нее есть, чтобы его забыть. Я осушаю
— Дион, — окликает меня Зейн, когда я уже у двери. Я оглядываюсь — оба брата смотрят на меня с откровенным беспокойством.
— Только не порть все еще сильнее, а? — вздыхает он. — Фэй хорошая девушка, ей и так непросто. Ты гулял, трахался в свое удовольствие, а у нее никогда не было жизни вне тебя. Просто… просто помни об этом, ладно?
Я киваю и выхожу, чувствуя себя противоречиво. Черт. Конечно, я, блин, это знаю. Я всегда знал, что этот брак будет стоить ей больше, чем мне. Я никогда не собирался быть эгоистом по отношению к ней, потому что знаю, что я последний человек, который ее заслуживает, но все мои планы пошли прахом в тот момент, когда она улыбнулась мне, надев то сексуальное синее платье. До тех пор я был убежден, что жениться на ней будет просто, что будет легко держаться на расстоянии и делать минимум, чтобы соблюсти условия моей бабушки, — но теперь этого мне уже недостаточно. Я хочу ее всю. Я хочу сделать ее своей, по-настоящему, эгоистично.
Когда я захожу в нашу комнату, в душе шумит вода. Я опираюсь о стену, глядя на круглую кровать у окна. Первая ночь здесь была, блять, идеальной. Как вернуть то, что мы потеряли?
Фэй выходит из ванной, закутанная в пушистое полотенце, и, увидев меня, вздрагивает.
— Я думала, ты вернешься поздно, — выдыхает она, покраснев и вцепившись в край полотенца.
— Ты чертовски красивая, знаешь это? — непроизвольно срывается у меня.
Ее глаза расширяются, и щеки заливает еще более глубокий румянец. Она отворачивается, но я вижу, как уголки ее губ подрагивают в слабой улыбке. Это безумие, но заставить ее улыбнуться, кажется, стало моим новым любимым занятием.
— Я… я не думала… не думала, что ты вообще замечаешь меня так, — признается она, и в ее голосе звучит искреннее замешательство. Вполне логично — столько лет я ее просто игнорировал, так что теперь ей, наверное, трудно поверить, что я действительно хочу ее.
Я отталкиваюсь от стены и двигаюсь к ней, заставляя ее отступить, пока ее спина не прижимается к закрытой двери ванной. В ее глазах что-то вспыхивает — что-то, от чего мой член становится болезненно твердым. Семьдесят четыре дня. Черт, я с ума сойду от этого ожидания.
— Ты что, не слышала, когда я сказал, что буду трахать тебя так, что ты не сможешь думать ни о ком, кроме меня? — наклоняюсь ближе, упираясь предплечьями в стену по обе стороны ее головы, загоняя ее в ловушку.
Фэй начинает дышать быстрее, ее ладони упираются в мою грудь. На секунду мне кажется, что она собирается меня оттолкнуть, но нет. Она просто смотрит мне в глаза, и голубизна ее радужек кажется еще ярче, чем обычно.
— Или ты пропустила момент, когда я сказал, что заставлю тебя молить о большем? — шепчу я, склоняясь ближе, чтобы наши лица оказались почти на одном уровне. Она резко вдыхает, ее губы приоткрываются. — Я считаю дни, детка. Осталось семьдесят четыре дня, и ты станешь моей. Я сгораю от нетерпения, чтобы ты кончила на моем члене, Фэй. Я буду доводить тебя до грани, пока твоя киска не будет сочиться от желания, пока в этих прекрасных глазах не вспыхнет отчаяние.