Нежеланный брак
Шрифт:
— Я задавался этим вопросом в последний раз, когда был здесь, когда забирал тебя для поездки на Гавайи. Почему в твоей комнате нет фотографий или памятных вещей? Я удивлен, что хотя бы фото твоей матери нет.
Мои глаза расширяются, и волна свежей боли накрывает меня.
— Я… просто люблю минимализм.
Он подходит ко мне, заставляя меня сделать шаг назад, но это его не останавливает. Он просто улыбается, загоняя меня в угол, моя спина прижимается к стене, а его рука нежно прикасается к моей щеке. Его прикосновение всегда такое бережное, такое почтительное. Меня никогда не касались так в этом доме, и
— Так вот почему у нас в доме такие изысканные дверные ручки и подушки с вышивкой? — спрашивает он, его глаза сверкают. — Это точно объясняет, почему все оттенки золотого в нашем доме так идеально сочетаются, и почему ты выбрала такие красивые, повторяющиеся узоры.
Я приоткрываю губы, чтобы возразить, но понимаю, что не могу. Моя ложь не выдерживает натиска мужчины, который знает меня лучше, чем я когда-либо думала.
— Ты сказала, что попробуешь, Фэй… так попробуй для меня, детка. Ничто из того, что ты скажешь, не заставит меня отвернуться от тебя, и я не отплачу твоей за твою честность ложью. Я откровенно признаю, что мне было тяжело услышать, что я незаметно, но сильно, повлиял на твое воспитание, но разве ты не видишь, что это ничего не меняет? Прошлое такое, какое оно есть — неизменное, необратимое. Несмотря на это, вот мы здесь, ты и я. Я просто хочу узнать тебя получше, ангел.
Я смотрю в его глаза, принимая его искренность и просьбы. Тот самый мужчина, перед которым преклоняется мой отец, стоит передо мной, и выглядит абсолютно беспомощным, что как-то дает мне смелость, которая мне так нужна.
— Раньше у меня была, — шепчу я, едва слышно. — Фотография моей мамы и меня.
— Да? — подбадривает он, его палец скользит по краю моей губы, когда он приближается.
— Она была сделана в парке развлечений, и на мне была милая, дурацкая клубничная шляпа. Она держала меня на руках, и мы обе улыбались так ярко, что просто взгляд на эту фотографию приносил мне горько-сладкую радость. Я улыбалась в камеру, а мама? Она смотрела на меня сверху вниз. У нее была самая широкая улыбка на лице, как будто я была для нее чудом..
— Что случилось с этой фотографией? — спрашивает он, его пальцы властно пробираются сквозь мои волосы.
— Абигейл она не понравилась. Она ненавидела, что в доме есть фотография моей матери, поэтому однажды, после того как она с отцом поссорились, он вбежал в мою комнату и разорвал фотографию. У меня еще было колье, которое принадлежало ей. Это был золотой медальон, который она носила на той фотографии, и он забрал его тоже. Это была последняя вещь, что осталась от нее, и я никогда больше его не видела. Он не хотел оставлять никаких напоминаний, которые могли бы расстроить Абигейл.
Он сжимает челюсть на мгновение, и я напрягаюсь.
— Какая женщина может лишать ребенка воспоминаний о матери? — спрашивает он, его голос тяжел от гнева.
Я качаю головой и заставляю себя улыбнуться.
— Я уверена, что тут было что-то большее. Абигейл не… она всегда хорошо ко мне относилась. Она единственная мать, которую я действительно знала, и я никогда не чувствовала, что она относилась ко мне как-то иначе, чем к девочкам. Если и относилась, то скорее потому, что я старшая.
Он качает головой и вздыхает.
—
Я мгновенно киваю, и по спине проходит холодок.
— Конечно. Он строгий, как ты, наверное, заметил, но он всегда был хорошим отцом для меня. — Слова вырываются из меня без раздумий, продиктованные страхом. Мне страшно от того, что может сделать Дион, если он узнает правду. Он попытается меня защитить, но при этом осудит Хлою, Линду и Абигейл.
— Ты нервничаешь, — шепчет он. — Почему?
Мое дыхание учащается, и я заставляю себя улыбнуться.
— Просто… это первый раз, когда я привела тебя домой, и атмосфера была немного напряженной.
Он смотрит на меня, его выражение становится мрачным, в глазах появляется легкое разочарование, словно он знает, что я лгу ему.
— Ты действительно не знала, сколько ты, вероятно, зарабатываешь?
Я нерешительно киваю, не зная, как объяснить. Я знаю, что должна сказать ему не давить на моего отца и что я не против, чтобы он управлял моими деньгами, но слова не сходят с моих губ.
Если то, что говорит Дион, правда, то я зарабатывала бы больше миллиона долларов в год — уже много лет. Я всегда верила, что деньги спасут нас, но что, если они были у нас все это время?
Мне больно даже думать об этом. Все должно было стать лучше, как только я вышла замуж, но мой отец не изменился. Если нам вообще не нужны были деньги, почему меня все равно выдали за Диона? Почему это не имело значения?
С каждым днем остатки надежды, за которые я держалась, рассеиваются, оставляя меня все более безутешной. Я не знаю, как спасти девочек, и я не уверена, что смогу иметь будущее, которое предлагает мне Дион, когда прошлое постоянно тянет меня обратно в пучину отчаяния.
Глава 39
Фэй
Я никогда не думала, что преподавание принесет мне столько радости, сколько оно приносит сейчас, но это стало одной из моих любимых занятий на неделе. Время, которое я провожу в Фонде Windsor Staccato, гораздо более наполненное, чем все остальное, что я когда-либо делала, и именно через это я наконец-то начинаю понимать, почему Тара Виндзор и мама отказывались брать учеников или наставников, кроме как в рамках фонда.
Теперь я понимаю, почему Дион так тщательно поддерживал фонд наших матерей, их наследие. То, что мне пока не понятно, так это почему он доверил мне такую ценность, когда у меня нет опыта управления таким крупным фондом. Его вера в меня поражает до глубины души. Это заставляет меня задуматься, могу ли я довериться ему в ответ — с теми секретами, которые я храню, с той болью, которую я никогда не озвучивала.
Это все, о чем я думаю по пути домой. Попробуй для меня, детка. Он даже не догадывается, как сильно я этого хочу, но как мне сказать мужчине, в которого я влюбляюсь, что мне поручили заманить его? Как объяснить, что я провела годы, ненавидя его за то, что он влиял на каждый аспект моей жизни, только чтобы обнаружить, что он совершенно не такой, каким я его представляла? Как примирить ту часть меня, которая жаждет свободы от него, с той, которая хочет только его?
— Фэй.