Нежеланный брак

Маура Катарина

— Блять, — стону я, мои руки снова находят путь к ее волосам. — Я, блять, так одержим тобой, — бормочу я, начиная раскачивать бедрами. — Ты такая хорошая девочка, не так ли?

Она стонет, довольная моей похвалой, и я улыбаюсь ей сверху вниз.

— Моя идеальная, идеальная жена. — Затем она сглатывает, и этого достаточно, чтобы я кончил ей в горло. Она принимает каждую последнюю каплю, интенсивное, блять, удовольствие мелькает в ее глазах, когда я выхожу из нее, шатаясь на ногах.

— Я собираюсь

принести эти чертовы розы домой, — говорю я ей дрожащим голосом, — разорвать их и разбросать лепестки на нашей кровати, а затем я собираюсь трахать тебя до тех пор, пока ты не будешь кричать о пощаде.

Глава 42

Фэй

Дион паркуется перед домом, его руки крепко сжимают руль. Он смотрит прямо перед собой, напряжение в воздухе ощутимо.

— Я, блять, так сожалею, Фэй, — бормочет он.

Я поворачиваюсь к своему мужу, мой взгляд ищет.

— О чем? — спрашиваю я мягким голосом. — О том, что сдержал обещание?

Он опускает взгляд, явно не в силах смотреть мне в глаза, и я думаю, что понимаю, почему.

— О том, что привел в исполнение угрозу, которую никогда не должен был выдвигать. — Он проводит рукой по своему лицу и делает дрожащий вдох. — Я знаю, что ты любишь его. Я не должен был… блять. Я не заслуживаю того, чтобы претендовать на тебя так, как я это сделал. Я даже не заслуживаю того, чтобы прикасаться к тебе, и все же я сознательно уничтожил каждую последнюю надежду, которая у него была.

Он выглядит таким полным раскаяния, и это убивает меня.

— Я не люблю его, Дион, — шепчу я. — Не думаю, что когда-либо любила. — Это то, что я едва признала даже самой себе, но я знаю, что он должен это услышать. — Быть с ним было актом неповиновения, отчаянной попыткой вернуть себе хоть какой-то контроль в жизни, над которой у меня не было власти. Речь шла не о любви — речь шла о свободе.

Он смотрит на меня тогда, и в его взгляде вспыхивает искра надежды. Я улыбаюсь, когда тянусь к нему, кончики моих пальцев касаются его виска.

— Если бы я не хотела вставать на колени перед тобой, я бы этого не сделала, и ты бы меня не заставил. Возможность успокоить твои тревоги вот так, заставила меня почувствовать себя невероятно.

Дион просто смотрит на меня, как будто он не может меня разгадать. В его взгляде есть намек на страх, и я удивлена, что никогда не замечала этого раньше. Если бы не все, что рассказали мне девушки, я, возможно, не поняла, что не только у меня есть непробиваемая защита. Он так же напуган, как и я.

— Пойдем, — бормочу я, отстегивая ремень безопасности. — Пойдем домой. Ты дал мне еще одно обещание, которое я ожидаю, что ты сдержишь.

Я беру букет, который Эрик прислал мне, с заднего сиденья, прежде чем направиться к входной двери, мои шаги медленные, а сердце бьется быстрее. Когда я наконец слышу шаги Диона позади меня, я выдыхаю с облегчением, улыбка появляется

на моих губах.

— Фэй, — зовет он, но я не оборачиваюсь.

Вместо этого я направляюсь прямо в нашу спальню, зная, что он последует за мной. Он останавливается в дверях, и я поворачиваюсь к нему, когда уничтожаю первую розу, позволяя лепесткам упасть на нашу кровать.

— Остановись, — настаивает он, его голос грубый.

Я ухмыляюсь и качаю головой.

— Я не хочу. — Я пожимаю плечами, когда еще одна роза превращается в лепестки, и он делает нерешительный шаг ко мне. — Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это, но с того момента, как мы поженились, ты потакал мне, показывая мне эту безупречную версию себя, почти как будто ты пытаешься компенсировать годы пренебрежения и отвержения.

Теперь мне понятно — он чувствует себя виноватым рядом со мной. Это видно по тому, как он обходится со мной с излишней осторожностью, будто я могу сломаться. Это в том, как он молча терпит, когда я играю на рояле его матери у него дома, и в том, как он искал для меня фотографии в старых альбомах, хотя это явно причиняло ему боль. Он ведет себя так, будто заслуживает страданий, хотя он так же заперт в этом браке, как и я. У него тоже не было выбора.

Я уничтожаю еще одну розу и наблюдаю, как лепестки порхают на нашу кровать, и он делает еще один нерешительный шаг ко мне.

— Это не та версия тебя, которую я хочу, Дион, — бормочу я, глядя на него.

Надежда смешивается с чистым благоговением в его глазах, и это придает мне смелости. Я делаю глубокий вдох и обнажаю свою душу.

— Я хочу те части тебя, которые ты хотел бы, чтобы никогда не увидели свет. Дион, я хочу того мужчину, который пообещал мне, что он трахнет меня поверх этих лепестков роз. Тебе не нужно притворяться со мной, понимаешь? Я чувствую, что ты сдерживаешься, и я не хочу этого. Я просто хочу тебя.

Он останавливается передо мной, выглядя неуверенно.

— Ты не понимаешь, — шепчет он, как будто умоляя меня доказать, что он не прав. — Детка, если ты увидишь тьму, которая скрывается внутри меня, ты убежишь. И правильно сделаешь.

Я прикладываю руки к его жилету и смотрю на него снизу вверх.

— Так покажи мне, Дион. Дай мне то, что никто другой в моей жизни никогда не давал — дай мне выбор. Покажи мне худшие части тебя и позволь мне решить, смогу ли я жить с тем, что найду.

Его рука обвивается вокруг моей щеки, его глаза горят.

— Не говори, что я тебя не предупреждал. Я могу поддерживать это притворство, пока мы не станем седыми и старыми, Фэй. Ради тебя я бы сделал это.

Я улыбаюсь ему и качаю головой.

— Я хочу всего тебя, — шепчу я, умоляя, выпрашивая.

Я не хочу, чтобы он относился ко мне так, будто я сделана из стекла, будто он должен скрывать части себя рядом со мной.

— Я выдержу, Дион. Ты говорил, что хочешь попробовать со мной, верно? Так попробуй.