Нежная птаха для мрачного колдуна

Шум Марго

– Ох и ворчливый же ты!
– не выдержала Жиль, и глаза Понка едва не вылезли из орбит.
– Самому-то не противно?
– вздернула она подбородок и гордо прошла мимо него.

Конечно, такое поведение можно отнести к глупому. Но что-то столько всего накопилось внутри Жиль, что не выдержало и вылилось на вредную голову Понка. Зато тот тоже перестал ворчать, а молча обогнал ее и покатился на своих кривеньких ножках быстрее кабриолета.

И снова они куда-то шли, петляли по коридорам замка. Потом спустились по лестнице в полуподвальный этаж, как Жиль поняла по характерному запаху. Откуда-то

еще и потянуло сыростью. И потолки здесь были особенно низкими. Мрачно и страшно - вот что она испытывала. А когда Понк замер перед низкой дверью, то поняла, что именно здесь ей отныне предстоит жить.

– Твоя комната, - толкнул карлик дверь.

Скорее клетушка, с окном, наполовину уходящим в землю. Узкая койка, тумбочка, шкаф. Больше ничего в комнате не было.

– Белье принесу. Столоваться будешь вместе со всеми слугами. Сюда еду не таскай!
– прикрикнул для пущей острастки.
– Крыс кормить нечего. И не думай... что тебе тут всякие поблажки будут делать!
– зыркнул на нее так, что глаза его аж сверкнули в лунном свете.

– А почему я должна так думать?
– удивилась Жиль, и в свете одинокого факела, что карлик держал в руке, ей показалось, что тот смутился. Да быть такого не может!

– Вот и не думай, - буркнул он и даже не поковылял, а побежал от двери прочь.

Жиль же прикрыла дверь, разожгла маленький газовый рожок, достала из узелка дневник и опустилась на кровать. Только этому молчаливому другу она и могла доверить все то, что испытывала в настоящий момент.

Глава 8

Сегодня я ушла из дома, в котором выросла, не оглядываясь. Это было трудно сделать, но выбора мне не оставили. С собой унесла только самые необходимые вещи. И тебя, мой верный друг.

Я шла на удачу, и она мне улыбнулась. Этим вечером, с этими строками, в замке колдуна начинается моя новая жизнь. Но и Райскую долину я не забуду никогда. Правда, господин Модир разрешил мне посещать школу. А это значит, что и дом свой я тоже еще увижу, путь будет лежать как раз мимо него. Ох, как же болит сердце! Как же мне тоскливо от всего! И слезы стоят в глазах...

Дверь заскрипела, отворяясь, и вошел Понк с постельным бельем.

– Грамотная?
– кивнул на дневник и перо в руке Жиль.

– Да, грамоте меня обучили в школе.

Тогда карлик повел себя довольно странно. Он приблизился к Жиль и опустился с ней рядом на кровать. Выглядел при этом смущенным. Сейчас ей точно не мерещилось.

– А поможешь?
– поднял на нее совершенно несчастные глаза, из которых вмиг испарилась вся суровость.

– Ну конечно, Понк, - Жиль в безотчетном порыве обняла карлика за плечи. Так захотелось поддержать того.

– Да мне бы матушке написать. Живет она далеко, и я уже больше десяти лет не видел ее. А грамоты я не знаю, не обучен.

– Ну так давай прямо сейчас и напишем, - засуетилась Жиль, вырывая чистый листок из дневника.
– Диктуй.

– Прямо сейчас?
– растерялся Понк.
– А что писать-то?

– А вот все, что на сердце у тебя.

Жиль чуть не плакала. На этот раз из сострадания. Она видела, как тяжело Понку,

как невыносимо он скучает по матери. И готова была помочь всем чем угодно, что было в ее силах.

Понк уходил от нее довольный и прижимал к сердцу письмо матушке с такой бережностью, словно нес священную реликвию. А Жиль не выдержала после его ухода и горько заплакала. Сейчас она жалела не только себя, но и Понка, а еще всех тех, на чью долю выпали такие же испытания.

Прости, дружок. Сегодня я не могу делится с тобой своими секретами. Плохо мне...

Как ни старалась Жиль разглядеть, что же там находится за окном ее комнаты, но темень царила такая непроглядная, что видела она только размытые силуэты не понятно чего. Так и легла спать - голодная, холодная и измученная. А проснулась она от каких-то звуков. Не сразу поняла, что раздаются они как раз за окном. И еще комнату заливал перламутровый свет, проникающий тоже в окно.

Жиль встала и глазам своим не поверила. Прямо за окном ее комнатушки начинался тот самый сад, в котором она однажды побывала, где имела честь беседовать с колдуном. И сейчас он тоже был там - стоял посреди сада, залитый ярким сиянием, и приглушенно стонал. И именно его стоны разбудили Жиль.

Что это с ним? Лица колдуна она не видела. А когда тот рухнул на колени, то испугалась так, что ноги сами понесли ее из комнаты.

Но куда бежать? В какой стороне выход? Рядом были еще какие-то двери, но ломиться в те ночью Жиль не осмелилась.

И тут снова повеяло прохладой. А это значило, что где-то рядом есть выход на улицу.

Жиль пошла в направлении легкого сквознячка и вскоре набрела на дверь. Наверное, это черных ход.

На ее счастье дверь оказалась не заперта и вывела она Жиль прямо в сад. Только вот она опоздала и едва не умерла от ужаса. На ее глазах с колдуном что-то творилось. Сияние стало поистине ослепительным. Но Жиль смотрела, преодолевая резь в глазах, как колдун корчился, извивался, а тело его менялось. Руки превратились в крылья, что силой разбивали воздух. А сам он стал черной птицей. И только когда уменьшился в размерах, Жиль разглядела ворона.

С вороном тоже не все было в порядке. Громко и протяжно каркнув, тот поковылял в сторону беседки, взобрался на каменный парапет и о ужас!
– кинулся с него камнем вниз.

Жиль вскрикнула и подбежала к обрыву. У подножья скалы, прямо на камнях, лежал колдун и не шевелился. Все тот же яркий свет заливал его тело. Но Жиль заметила, как постепенно тот становится все тускнее.

– Эй, вы живы?
– крикнула она. Но ответом ей послужила тишина.

Что же делать? Ему ведь нужна помощь. А пока она будет искать кого-нибудь в замке, он может умереть. Почему-то Жиль не сомневалась в этом.

Где-то должен быть спуск к морю. Не может быть, чтоб его не было.

Пока еще хватало света, Жиль принялась осматривать скалу, перевешиваясь через парапет так, что сама рисковала свергнуться вниз. И она разглядела лестницу, в точности такую же, по которой сама несколько раз поднималась к замку.

Больше она не стала тратить время на раздумья - рванула к лестнице. От страха и волнения даже не поняла, как спустилась на каменистый берег. К тому времени сияние вокруг колдуна уже стало совсем призрачным, едва различимым.