Нежная птаха для мрачного колдуна
Шрифт:
– Я помню, господин Модир. Хотела только уточнить, в котором часу хозяин замка изволит мыться?
Она и сама не верила, что спрашивала сейчас о таких вещах. Но ей ли выбирать? Уж точно не в ее положении.
– Сразу после ужина, который у него довольно поздний. Как раз успеешь управиться в прачечной.
Больше он ничего не сказал, первый вошел в душную комнату, наполненную паром.
Прачка замка оказалась высокой сухопарой и довольно суровой женщиной неопределенного возраста. Она даже не представилась Жиль, как и управляющий не посчитал нужным это сделать. Сразу же ее определили на варку мыла. Потом она вываривала белье, жарясь возле огромного
***
– Ну и зачем ты ее поселил в комнате матери?
Модир с Ландером сидели за большим овальным столом, по разные концы. Сегодня хозяин замка пригласил управляющего отобедать с ним. Ну и Модир не мог упустить такую возможность, чтобы не прощупать почву.
– Зачем ты ее засунул в подвал?
– ответил Ландер вопросом на вопрос.
– Она чем-то провинилась лично перед тобой?
– Ну там у нас живут не только провинившиеся, - уклончиво отозвался Модир. Направление мыслей Ландера его вполне устраивало, но подавать виду нельзя.
– Она не такая, как все, неужели ты не замечаешь?
– подался Ландер вперед, и в глазах его зажегся неподдельный интерес. Еще один плюс к тому, что задумал Модир.
– Она нежная, ранимая, трепетная... Эта птаха затрагивает в моей душе что-то такое, что я думал давно уже умерло, атрофировалось.
- Вижу, что понравилась она тебе, - расплылся Модир довольной улыбкой. Но это лишь с виду, в душе же он, напротив, напрягся и весь подобрался. Ведь от ответа господина зависело так многое.
– Ты понимаешь, - задумчиво проговорил Ландер, - я когда рядом с ней, меняюсь. Сам даже не понимаю, что чувствую. Мне хочется дразнить ее, видеть ее смущение. Она очаровательно смущается, - мечтательно улыбнулся он и, кажется, даже забыл, с кем разговаривает.
– Щечки становятся нежно-алыми, а губки так умильно подрагивают, что невозможно удержаться... Наверное, да, она мне нравится, - вновь посмотрел он на Модира.
– Так может, пора задуматься о продолжении рода?
– вкрадчиво поинтересовался Модир.
– И принести ее в жертву?
– Ландер, проклятье то уже поросло мхом, не считаешь?
– с долей равнодушия в голосе отозвался Модир.
– Неужели ты все еще веришь в него?
– А как не верить, когда на твоих глазах по вине отца погибает мать?
– на лицо Ландера набежала тень, а уголки губ скорбно опустились.
– Я помню все, словно случилось это вчера.
– Ты был так мал, что не можешь помнить...
– Я помню, Мод! Я был там, если ты помнишь!
Это случилось, когда Ландеру едва исполнилось три года. Тогда они втроем, он, отец и мать, поехали в соседний городок, взяв коляску напрокат. Даже сейчас Ландер отчетливо видел, как хлестко ударяется плеть отца по спинам лошадей. И тогда, и сейчас ему хотелось крикнуть, чтоб не бил тех так сильно, что они и так гонят вперед быстрее ветра. Но тогда он не посмел, а сейчас уже было поздно. На одном из поворотов коляска перевернулась. Никто не пострадал, кроме мамы. Она ударилась головой о камень и скончалась практически сразу же. Вот только Ландер видел жизнь в ее глазах, как та затухла навсегда. А вскоре и отец последовал за ней, так и не сумев простить себя. В этом и состояло проклятье его рода - все женщины погибали молодыми по вине мужей. Так хотел ли он такой участи для птахи? Или для какой другой девушки?
–
– отмахнулся Модир.
– В конце концов, никто не мешает тебе быть осмотрительным. А вот наследник твоему роду просто необходим, если не хочешь, чтобы он загнулся на корню.
Ландеру не хотелось продолжать этот разговор. Как ни странно, но в душе поднималась жалость, словно он уже согласился принести птаху в жертву.
– Модир, а скажи-ка мне, почему вчера вечером я не обнаружил в своей комнате целебный отвар? Кажется, ты у нас отвечаешь за это?
– Разве?
– брови Модира удивленно взлетели вверх.
– Я распорядился, чтоб его принесли тебе как обычно. Разберусь...
– И если бы не эта птаха, мне бы пришлось туго. До кухни бы я точно не добрался.
– Ты испил ее крови?
– А у меня был выбор?
– нахмурился Ландер.
– Ее кровь и дала мне силы.
Отлично! Именно этого и добивался Модир на данном этапе. Кровь этой малышки (должно быть, она очень вкусная, даже сладкая!) заставит господина думать о ней безостановочно. Не зря же он месяц бился над формулой манящего порошка, который и подсыпал в пищу Ландера намедни. Смесь крови и порошка теперь должна поработать на него.
– Прости, Ландер, не доглядел. Виновные понесут наказание, - что ж, на этот раз Понку придется пострадать незаслуженно.
– Хорошо, что все обошлось, - милостиво согласился господин.
– Ты уж там сильно не усердствуй, - попросил. Ландер знал не понаслышке, каким порой жестоким бывает его управляющий. Может и забить до смерти, если войдет в раж. А казнить он точно никого не хотел. И так о замке в долине, да и не только, ходит дурная слава.
Эту тему уже Модир не желал продолжать. Да и на душе его уже давно скопились тучи, что настойчиво требовали разогнать их. А ничего лучше наказания кого-нибудь и быть не может. Бедный Понк, придется ему потерпеть. Злорадная усмешка не заставила себя ждать, но Модир сразу же стер ту, заметив недоуменный взгляд Ландера.
– На сегодняшний вечер у меня для тебя сюрприз, - таинственно произнес управляющий.
– И какой же?
– Узнаешь. Разреши не раскрывать его заранее. Но ожидает тебя нечто приятное, когда решишь принять ванну перед сном.
Ландер незаметно вздохнул. Не иначе, как управляющий приведет к нему очередную разбитную деваху, что за монеты готова позволить делать с собой что угодно. С одной стороны, он был благодарен Модиру, ведь таким образом тот проявлял заботу о своем господине. С другой - до чего же ему надоели все эти дешевки! Сейчас Ландеру хотелось чего-то большего - волнительного, чувственного, затрагивающего не только плоть, но и душу. Уж не птаха ли на него так действует?
– мелькнула в голове мысль. Но ни одним из этих соображений он решил не делиться с Модиром, который за годы службы стал для него больше чем друг.
***
В господскую банную Жиль шла на несгибаемых ногах, внутренне замирая от каждого шороха. Да и не шла она вовсе, а кралась по крылу хозяина замка, опасаясь на каждом повороте встретить его самого.
И снова она поразилась, как светло в этой половине замка, тогда как везде в остальных местах царят сумерки.
Банная комната пустовала, и первым делом Жиль проверила, чистая ли купальная емкость. На всякий случай промыла ее хорошенько. А потом наполнила водой. Разогревающий порошок и ароматные соли пока добавлять не стала. Замерла возле двери в ожидании колдуна. Сердце билось неровно, лихорадочно, и чем больше проходило времени, тем сильнее Жиль волновалась.