Нежная птаха для мрачного колдуна
Шрифт:
– Без Понка я не могу работать, потому как именно он следит за мной и определяет на участки, - Жиль понимала, что звучит это не очень убедительно, но ничего лучше не придумала.
С ответом управляющий не спешил, и взгляд его уже казался Жиль не самым приличным, особенно то, как тот скользил по ней, начиная с макушки и заканчивая стопами, обутыми в ботинки.
– Хорошо!
– наконец, медленно кивнул он.
– Я отпущу его, и ты сможешь залечить его раны. Но за это ты кое-что сделаешь для меня, - пытливо посмотрел он, проверяя ее реакцию.
– Что я должна сделать?
– с готовностью откликнулась Жиль, радуясь, что все оборачивается
– Ты же помнишь, во сколько вчера возвращалась со школы?
– задал управляющий неожиданный вопрос.
– Помню.
– Отныне ты будешь каждый день, в это время оказываться на каменных ступенях к замку. Ни раньше, ни позже.
– Но... зачем?
– Таково мое условие!
– повысил голос Модир.
– Проявишь лишнее любопытство и окажешься на месте Понка. И да! Следить за твоей работой с сегодняшнего дня я буду лично. После того, как обработаешь раны этого пройдохи, найдешь меня. Я покажу тебе, где отныне ты будешь трудиться.
Конечно же, Жиль вынуждена была согласиться со всем, что предложил ей управляющий. И Богиня свидетель, сделала она это не ради себя. Только вот она не понимала этих странных условий и требований. Никакой логики в них не видела. Но не ей спорить со столь могущественным человеком, а теперь еще выяснилось, что и черным магом. Ведь Жиль не ошиблась - в глазах управляющего клубилась тьма, которая и ее едва не поглотила. А с тьмой общаются только черные маги - это она не раз слышала от знакомой колдуньи.
Бедный Понк! Он едва переставлял ноги, когда Жиль вывела его из подземелья, из тесной и вонючей клетки, где тот был прикован цепями к стене. Туда ее проводил Бовил, он же потом и отнес карлика в комнату Жиль.
Первым делом она обработала раны на спине Понка. Выглядели те ужасно, и Жиль опасалась заражения крови. Ей помогала Гура. Они вдвоем промывали следы от плети и смазывали те заживляющей мазью. Кухарка безостановочно плакала, когда слышала стоны Понка. Жиль же искусала себе все губы от жалости к бедняге. Но когда он крепко уснул в ее кровати (она попросила Бовила отнести карлика в свою комнату), эти двое позволили себе выдохнуть с долей облегчения и чувством выполненного долга.
Ни о какой учебе сегодня не могло идти и речи. Наспех приведя себя в порядок, Жиль вновь отправилась на поиски управляющего, чтобы получить теперь уже постоянную работу в замке. Понк должен был проспать до самого вечера, под действием усыпляющей настойки, что приготовила для него Гура.
Глава 11
Теперь у Жиль была постоянная работа. Только вот она и сама не знала, как к ней относится. Особенно напрягало частое присутствие управляющего рядом, потому как определил он ее в свою лабораторию, нарек помощницей-лаборанткой, а по сути, всю вторую половину дня, когда возвращалась из школы, Жиль перемывала просто огромное количество баночек-скляночек из-под самых разных реактивов, что складировал Модир во вместительный чан.
Ничего зазорного Жиль в такой работе не видела. Работа как работа. Да и перемывать горы посуды ей не привыкать. А вот задерживаться в лаборатории допоздна было боязно, но приходилось. Покидала рабочее место Жиль, только после того, как наводила идеальный порядок в лаборатории: выметала и вымывала полы, проходилась по всем полкам стеллажей смоченной в дезинфицирующем
Понк поправлялся быстро в заботливых руках Гуры. Но три дня Жиль не разрешала ему покидать ее комнаты и кровати. Сама она на это время устроила себе место для сна на небольшой тахте, тут же.
Понк упрямился и капризничал порой как ребенок. И сколько Жиль не уверяла его, что обо всем договорилась с господином Модиром, что тот освободил беднягу на эти дни от работы, потерять эту самую работу карлик боялся больше всего.
Как только истекли оговоренные Жиль три дня, Понк буквально бежал из ее спальни под оглушительных хохот Гуры. Только они его и видели. Бедный Понк... Жиль стало грустно, ведь подобное рвение было вызвано не любовью к работе, а страхом перед управляющим. В душе сразу же поднялась волна гнева к этому странному мужчине в черном, которую Жиль тут же усмирила. Не ей уж точно качать тут свои права. Сама считала себя в подвешенном состоянии, словно ходила по краю пропасти.
К слову, о пропасти... Об условии, что поставил ей управляющий, она, конечно же, не забыла и торопилась возвращаться со школы в одно и то же время. И каждый раз ее не покидало ощущение, что во время опасного подъема за ней ведется наблюдение. Сколько не оглядывалась, никого не подмечала, но избавиться от ощущения не получалось, как Жиль ни старалась.
И еще с каждым днем подъем этот казался ей все опаснее. То нога соскользнет, то голова закружится... Вроде бы, в самой скальной лестнице ничего не менялось, но пугала она Жиль все сильнее.
Вот и сегодня ей стало страшно уже у подножья. Даже когда задрала голову и оглядела лестницу, показалось вдруг, что теряется та в облаках. Неужто, на замок опустился настолько густой туман?
Но другой дороги не было, Жиль это точно знала. Она уже не раз искала менее крутой подъем. Эта лестница оказалась единственной.
Поправив котомку за плечами, она ступила на лестницу, вцепившись мертвой хваткой в веревочное ограждение. Ступеньку за ступенькой преодолевала подъем. Вся изнутри сжалась от неконтролируемого ужаса, какого еще ни разу не испытывала. И снова не оставляло чувство, что она тут не одна. В какой-то момент, когда и ее окутал холодный туман, Жиль даже подумала, что это он живой и опасный. Он ждал ее, чтобы принять в свои смертельные объятья.
По мере подъема становилось все холоднее. Зубы Жиль уже выколачивали барабанную дробь, то ли от холода, то ли от страха. А когда нога первый раз соскользнула со ступеньки, и только благодаря силе рук Жиль не сорвалась в пропасть, она тихонько начала молиться Богине, прощаясь с жизнью.
Она не сомневалась, что еще пара шагов, и пропасть примет ее как добровольную жертву. И все же, когда это случилось, когда нога вновь соскользнула, а руки оказались не готовыми к этому, Жиль испытала настолько всепоглощающий ужас, что как только сердце ее в тот момент не остановилось. Но нет, она падала в пропасть, и ум ее оставался ясным. А когда падение превратилось в парение, то первой стала мысль, что именно так и переходят в мир иной - без боли и страдания, легко и свободно.