Нежная стерва, или Исход великой любви
Шрифт:
В машине Хохол держал Коваль за руку, перебирая пальцы, как влюбленный подросток на лавочке в темном скверике. Марина посмотрела на его сжатые челюсти, на прищуренные глаза и подумала, что в нем, видимо, как и в ней самой, борются два чувства – долг и желание. В ее случае долг заменяла ничем не вытравливаемая любовь к Егору, ничто не могло убить этого чувства, даже его связь с молоденькой соской. "Почему я такая? Я не могу без него, он нужен мне как воздух, я ведь даже дышать без него не смогу. Странная штука – любовь…"
Веточка
– Я не понимаю, Ветка, почему не могу разозлиться на него и уйти, ведь я ничем и никак от него не завишу, – говорила она, заедая текилу лимоном. – Казалось бы, человек в который раз меня предал, да еще в такой момент, когда я в нем особенно нуждаюсь! Так и свали от него со спокойной совестью! Нет, я не могу, не могу! Черт, как глупо все, как неправильно! Что делать теперь, ума не приложу! – Марина почувствовала, что сейчас опять начнет плакать, схватила сигарету дрожащей рукой, защелкала зажигалкой, но ничего не получалось, и тогда Хохол, осторожно разжав пальцы, отнял ее и поднес к кончику сигареты:
– Успокойся, не надо.
– С чего ты взял, что я волнуюсь? – огрызнулась Коваль, сделав затяжку. – Какие волнения, просто рушится семейная жизнь, да и все! Ты-то, конечно, надеешься, что тебе от этого только выгода, возможно, ты и прав, возможно, тебе и отломится, даже наверняка, ты меня неплохо знаешь и прекрасно понимаешь, что в подобной ситуации Коваль платит той же денежкой, а с кем, как не с тобой! Вернее, кто, кроме тебя, теперь позарится на мои останки!
Хохол крепко встряхнул ее за плечи:
– А ну, закрой рот! Ты о чем говоришь?! Ты еще меня обвини в том, что Малыш бабу завел!
– Нет, тут ты, к счастью, ни при чем, – ответила она, взяв со стола стакан с текилой и сделав приличный глоток. – Тут он и сам разобрался, всегда сам это делал, не впервой! Просто мне тяжело, что именно сейчас, будь это в другое время, я бы и бровью не повела – нет у меня комплекса неполноценности, я не ревную Егора к каждой соске, это мелко. Но сейчас, когда я в таком состоянии, когда он мне нужен…
Ветка присела на пол возле кресла, положила руки Марине на колени и заглянула в глаза:
– Не думай об этом так много, я уверяю тебя, все вернется на свои места – Малыш погуляет и приползет на брюхе, так не раз было. И ты его простишь, конечно, это тоже было. А пока отомстишь ему с наслаждением, ведь не мне тебя учить.
– Ты себя имеешь в виду? – усмехнулась Коваль.
– Выбирай! –
Мысли об измене мужа были невыносимы, но и нарушать свое слово Марине тоже не хотелось, как ни сильно было желание отомстить Егору тем же.
– Вета, я спать хочу, – пробормотала Коваль, и подруга разочарованно пошла стелить постель.
Хохол мрачно пялился в телевизор, молчал, стараясь не смотреть на хозяйку. Марина знала, что, стоит ей только намекнуть, и Женька в лепешку расшибется, будет делать все, что она захочет, только чтобы позвала, чтобы разрешила прикоснуться. Но она понимала еще и то, что он может и взбрыкнуть, как тогда, в Египте, отказаться быть заменой Малышу. Сколько можно испытывать его терпение? Нет, она не станет этого делать. А потому, тряхнув головой, чтобы разогнать опасные мысли, велела Хохлу нести ее в спальню и там спокойно уснула, вытянувшись на мягкой постели.
Пользоваться гостеприимством Ветки в принципе можно было сколько угодно, но Коваль решила, что жить будет дома, и не в "Роще", а в "Парадизе". Кому не нравится – могут быть свободны: в городе полно гостиниц, с деньгами тоже проблем нет, так что…
Отоспавшись до вечера, она велела Хохлу собираться:
– Хорош по чужим постелям валяться, домой хочу.
– Собираешься к нему ехать? – удивился телохранитель, подавая ей джинсы и водолазку.
– Я собираюсь домой, а кто там еще живет, меня мало волнует, – сообщила Марина, натягивая одежду. – Я имею полное право жить там и никуда съезжать не намерена.
– И как ты себе это представляешь? – Хохол надевал кобуру с "макаровым", пристраивая пистолет под мышкой и закрывая сверху черной курткой. – Нет, ты прикинь только, как все будет!
– А как? Я никаких претензий ему не предъявляла и не буду, пусть делает, что хочет, лишь бы меня не трогал.
– Так а я о чем? Можно подумать, он не захочет поговорить с тобой!
– Ну и пусть поговорит, а я послушаю. – Коваль совершенно спокойно причесывала волосы. – Ты-то чего распереживался?
– Я устал делить тебя с ним.
– А я предупреждала, и мы с тобой не раз об этом говорили.
– Еще и издеваешься! – посетовал он, привычным жестом поднимая ее на руки. – Любую другую убил бы, а от тебя терплю! Кто бы сказал лет пять назад, что надо мной будет стоять девка, да ладно стоять – спать со мной, заставлять выделывать на шконке такое, что любому правильному пацану западло, а потом еще измываться! На перо поставил бы.
– И в чем проблема? – Марина обняла его за шею и посмотрела в глаза. Он ответил тем же, закрывая ее рот жадным поцелуем, и они принялись целоваться на пороге Веткиной спальни, совершенно забыв, что собирались ехать домой. Наконец к Марине вернулись отлетевшие было в другой мир мозги, она уперлась рукой в грудь Хохла и серьезно проговорила: – Больше не делай этого, Женька.