Нежная стерва, или Исход великой любви
Шрифт:
– Не плачь, я прошу тебя! – Егор сел в кресло и крепко прижал жену к себе. – Я не буду больше говорить тебе таких слов, обещаю. Идем к пацанам, – он поставил Марину на ноги, но сама идти она не смогла – стресс прошел, правая нога совершенно не слушалась, волочилась следом, как бесплатное приложение к левой, которая чувствовала себя более уверенно. Так, опираясь на руку мужа и приволакивая одну ногу, Коваль и вернулась в гостиную, где ее встретили таким ором, что даже уши заложило:
– Пошла!!! Мать твою, Коваль, ты ведь пошла!!!
– Что
Марина улыбалась, вытирая слезы с глаз и уцепившись за руку Малыша, чтобы не упасть, он тоже с улыбкой смотрел на нее, сжав ее пальцы. Меньше всего на свете сейчас Коваль нужен был кто-то, кроме мужа, но нелегкая принесла полковника Гордеенко с "маски-шоу". Они устроили настоящий штурм особняка, обитатели которого даже не сразу поняли, что, собственно говоря, происходит – во дворе послышалась матерщина, дверь вылетела, и в гостиную ворвались люди в масках и камуфляже с криком:
– Все на пол! Лечь всем лицом на пол! Работает ОМОН! Все на пол!
– Блин, это что еще за… – начала было Коваль, но подлетевший к ним бычара оторвал ее от мужа и, ткнув того в спину, заставил лечь на пол рядом с Розаном и Хохлом. Марину же толкнули в кресло так, что она с размаху ударилась затылком о высокую деревянную спинку, даже в глазах потемнело. Да, ситуация – муж, заместитель и телохранитель лежат на полу, сложив руки на затылки, Коваль, в коротком шелковом халате, полулежит в кресле, вокруг – быки в камуфляже и масках… Доброе утро, страна!
– В чем дело? – зло спросила Марина, потирая ушибленный затылок, у самого старшего из омоновцев, но тот только рявкнул:
– Не разговаривать!
– Ты еще на пол меня завали! – огрызнулась она, и тут раздался голос Гордеенко:
– Еще слово, и ляжешь, Коваль! – Полковник вошел в комнату и вальяжно развалился в кресле напротив Марины. – Давно мы с тобой не виделись, соскучилась, красавица?
– Ночей не спала! – заверила она, одергивая халат, чтобы хоть немного прикрыть голые ноги, но Гордеенко хмыкнул:
– Не прячь свои прелести, Наковальня, дай полюбоваться!
– Еще слово, господин полковник, и я гарантирую вам большие неприятности! – пообещал с полу Егор. – Как вы ведете себя? Что за Наковальня еще?
– А вы-то, господин Малышев, что тут делаете? – удивился Гордеенко, игнорируя вопрос. – Ваше ли место в этом притоне?
– Рамсы попутал? – удивился Егор. – Будто не знаешь, что Коваль – моя жена!
– Я надеялся, что у вас хватит рассудка развестись с ней, – насмешливо ответил мент. – Не в ваших интересах, Егор Сергеевич, общаться с подобной публикой.
– Не ваша печаль – круг моего общения, господин Гордеенко! – отрезал Малыш тихо и зло. – И прекратите грязные намеки в адрес моей жены, я в последний раз предупредил!
– Так я услышу сегодня внятное объяснение происходящему в моем доме или мне прокурору позвонить? – вмешалась
– Вот санкция на обыск.
– Что искать будем? – Она мельком глянула на бумагу, увидела подпись прокурора, поняв, что звонить не придется – все по закону.
– А что придется! Наудачу! – подмигнул Гордеенко. – Где разрешение на оружие у вашего охранника, например, дорогая Марина Викторовна?
– В моей комнате на столе, – отозвался Хохол.
– Проверим, – кивнул мент. – А вот господин Розанов что там под свитером прячет, а?
К Розану подошел омоновец и быстро прощупал все:
– Нет там ничего.
– Отлично, значит, в джипе ствол, да и не один наверняка! А вы, госпожа Коваль, свою волыну где держите?
– Расслабься, она у меня легальная, – усмехнулась Марина. – Разрешение в порядке.
– Ну, еще бы! Вы всегда грамотно обставляетесь, Марина Викторовна, я это помню! Обвинение пока не предъявлено, так, проверим, а то что-то слишком много народа в ваших заведениях гибнуть стало в последнее время. Конкурентов устраняете?
– У меня нет конкурентов, господин полковник, я одна такая.
– Это точно! И от одной тебя, Коваль, город жить спокойно не может.
– Ой-ей-ей, какая я страшная! – протянула она насмешливо. – Между прочим, чтоб ты знал, я даже из дому не выхожу уже почти три месяца – прикована намертво к инвалидному креслу.
– Что не помешало тебе, как я думаю, организовать ликвидацию Алексея Федоровича Борисова, – подмигнул полковник.
– Стала бы я поганить его вонючим трупешником свой любимый ресторан! Поинтереснее придумай что-нибудь, – посоветовала Коваль, потянувшись к розановским сигаретам. – Отпусти-ка моего мужа, будь так ласков, ведь знаешь, что он не в теме уже лет семь, – попросила она, но Гордеенко отрицательно покачал головой:
– Пусть с нами побудет, так спокойнее! Странная жена у вас, Егор Сергеевич, как вы живете с ней, не поделитесь секретом? Сколько лет ее знаю, никак понять не могу: красавица, умница, все при ней – а занимается черт знает чем!
Егор молчал, лежа лицом в пол, сцепив на затылке руки, Марина смотрела на эти руки и представляла, как они сейчас ласкали бы ее, если бы не ментовский шмон…
– Я так и не поняла, что ты хочешь найти в моем доме, Гордеенко, здесь нет ничего криминального, я тут живу, а не дела делаю.
– У тебя любопытный и занятный охранник, Коваль, – протянул вдруг мент. – Сдается мне, я его видел раньше со Строгановым, не ошибаюсь?
– Нет, – буркнул Хохол.
– Точно! И на восемь лет я тебя укатал, помнишь, крестничек? Я еще молодой был, да и ты с малолетки начал, через два года только на взрослую зону ушел. А теперь, вишь, саму Наковальню охраняешь! Нравится?
– Попробуй – узнаешь! – огрызнулся Хохол.
– Ну да, ну да, говорят, она девушка серьезная, чуть что – и в морду дать может, – согласно закивал полковник.