Нежная
Шрифт:
Но стоило мне разуться и посмотреть на свою квартиру, как реальность вырвала меня из этого волшебного сна как будто когтями, с мясом, точно так же, как мама когда-то срывала со стен Каринины плакаты.
"А теперь мои."
У двери стояло две коробки с хламом, с моим глубоко личным хламом, обожаемым и бесценным. Плакаты музыкальных групп, купленные на концертах моими подружками и подписанные музыкантами для меня, вырезанные из журналов фотографии мест, где мне хотелось бы побывать, всякие памятные рисунки. Я до сих пор не понимала, чем они ей мешали.
Когда она распотрошила Каринин стол и шкаф, я спрашивала, зачем, мама ответила, что делает уборку,
"В прошлый раз мама сказала, что Карина изгадила стены, поэтому в нашей комнате нужно сделать ремонт, и начала сразу же, с плакатов, отрывая их вместе со скотчем, а когда плакаты рвались, оставляя на стенах уголки, она отрывала скотч с кусками обоев, обвиняя в этом Карину, которая своими руками эти обои не клеила и не умеет ценить мамин и папин труд. Я тогда ей сказала, что знаю способ снять скотч аккуратно, и показала, но судя по кускам обоев на скотче уже моих плакатов, мама мой способ забыла."
Раньше мне казалось, что я к этой ситуации полностью готова, потому что знала о ней и ждала её много лет, и уже давно попрощалась со всеми своими вещами, которые не могла унести на себе, но оказалось, что всё не так просто. Внутри что-то напряглось, как будто душу свело судорогой, и она никак не желала расслабляться, сгибая меня всю всё сильнее, как будто меня наматывало на веретено. Я мысленно прощалась с этими вещами, хоронила их и отпускала покоиться с миром, но в мечтах хватала их, как самое дорогое при пожаре, и убегала с ними, не важно, куда, просто отсюда.
"Надо просто не смотреть. И не думать о них."
Я с огромным усилием подняла голову, стала смотреть в потолок, пошла в ванную мыть руки, как ВэВэ сказал, от мысли о нём одновременно стало легче и в сто раз труднее, просто на контрасте. Он жил так, как я не жила никогда, как будто всё в мире ему открыто и любое его желание обязательно исполнится.
"Он так уверенно говорил: «Я выясню», как будто ни секунды не сомневался."
Я мыла руки и представляла его рядом со мной, как будто он стоит у двери, смотрит на коробки с моими вещами и серьёзно говорит: "Я выясню, кто это сделал. И почему. Одну минуту". Достаёт телефон, кому-то звонит, говорит: "Пришли мне видео из Анечкиной спальни, за сегодня. На почту, да". Смотрит на меня и улыбается: "Сейчас всё узнаем, не волнуйся. Нос вымой, а то укушу", и я такая мою нос, хотя мне очень интересно, как он будет меня кусать, но я не хочу его отвлекать. Потом ему приходит сообщение, он с серьёзным видом смотрит на экран, пока я умываюсь и вытираю руки, потом строго говорит: "Аня, это сделала твоя мама, предлагаю подать на неё в суд", и я такая в шоке: "Ты что?! Она же моя мама! Да ни за что, что же я тогда за человек буду?", а он говорит: "Нормальный человек будешь. Это порча твоего имущества, ты имеешь право злиться, а она должна за это ответить".
В этот момент я домыла руки, закончила вытирать лицо и поправлять волосы перед зеркалом, больше отвлечься было нечем, и я опять посмотрела на коробки. Узнала край своего старого рюкзака, он истёрся, но я его любила, мама давно грозилась его выкинуть, потому что с ним я как бомж.
"А без него я типа не бомж, ага, как же. Рюкзак я прятала на дне шкафа, значит, шкаф она разобрала тоже."
ВэВэ в моём воображении всё ещё ждал ответа, я мысленно сказала ему, что ничего не буду делать. Он сказал, что я тряпка, и исчез.
Я пошла на кухню,
Достав несколько кусочков пальцами, я съела их и закрыла кастрюлю. Открыла следующую, там была тушёная картошка, её я любила, поэтому съела чуть больше, облизала пальцы, тоже закрыла. Хотела взять колбасу, но не решилась – мама не любила, когда колбасу трогают без неё, взяла огурец – огурцы мама не считала и всегда покупала много. Мыть не стала – если у меня заведутся глисты, то они сдохнут в следующий раз, когда мы будем всей семьёй вместе с животными пить от них таблетки, так что я ничем не рискую. Хотела взять шоколад, но его мама тоже ревностно охраняла, выдавая раз в день каждому по дольке, и чётко помня, сколько осталось. А я считала это издевательством, поэтому отказывалась – лучше вообще его не есть, чем съесть крошку, осознавая, что ты нищий и никогда не будешь есть столько, сколько тебе хочется.
"Вообще-то, буду. У меня есть своя шоколадка, купленная на свои деньги."
Я включила чайник, заварила чай из чьего-то недопитого пакетика, достала из сумки шоколадку и съела две дольки, запивая чаем и листая ленту с котиками в телефоне, выбирала самых лучших и отправляла ВэВэ, пусть в шесть утра посмеётся. Когда чай кончился, настроение уже было вполне сносное, я убрала за собой, всё вымыла и пошла спать. И в спальне меня ждал следующий сюрприз.
Моя постель была занята.
Я испытала дикое облегчение от того, что не включила свет сразу, а шла в темноте, подсвечивая себе телефоном на самой слабой яркости экрана, и поэтому не разбудила маму, спящую на моём диване. Под одеялом.
Я просто стояла с раскрытым ртом и не знала, что делать. В нашей трёхкомнатной квартире было штук сто диванов, в каждой комнате, на любой вкус, но она выбрала мой.
"Даже у собаки есть диван, который никто не трогает, кроме неё, а у меня нету."
Воображаемый ВэВэ в моей голове с ироничной серьёзностью спросил: "А ты не пробовала рычать?", я горько усмехнулась, сделала шаг назад в коридор и тихо закрыла дверь.
Я не пробовала рычать. Я, может быть, не была очень умной, но я умела смотреть, видеть и запоминать, учась на чужих ошибках, и я помнила, как на маму пыталась рычать Карина, которая всегда была сильнее, умнее и в сто раз зубастее меня. По наглой зубастой морде она получила мгновенно, так убедительно, что хватило не только ей, но и мне, и детям моим, и внукам. Мы никогда об этом не говорили, ни с кем, как будто все решили делать вид, что этого не было. Карина просто собрала вещи и ушла к парню, и не появлялась дома несколько месяцев, а когда появилась в следующий раз, то забрала оставшиеся вещи и уехала окончательно.
"Было бы, куда, я бы уехала давно."
Я вернулась на кухню, опять включила чайник, открыла сообщения с котами, поняла, что они прочитаны, удивилась. Посмотрела на часы – половина второго ночи. Посмотрела на статус ВэВэ – офлайн.
"Он открыл их потому, что я об этом сказала. А потом вышел. Надо ему на утро новых накидать."
Я сделала себе чай из того же пакетика и ответственно занялась утренними котами для ВэВэ, как будто это было моим главным делом на сегодня. Когда моя лента с котами закончилась, я стала искать другие источники котов, потому что не знала, что делать дальше.