Нежная
Шрифт:
– Рассказывай ты. Как твоя жизнь?
– Мне стыдно, – опустил глаза он, одновременно как бы шутливо, но и дико честно.
– Почему?
– Сколько ты меня ждала?
Я отвела глаза и пожала плечами:
– Ты же сказал "в семь".
– С семи? Три с половиной часа ты сидела одетая?
Я кивнула, он возмущённо фыркнул:
– Почему ты не позвонила? И вообще, почему ты мне никогда не звонишь? У меня от тебя практически нет входящих.
– Я боюсь, что отвлеку тебя от чего-нибудь
– Важное – это твой звонок, остальное я подвину.
Я нервно улыбнулась и спросила шёпотом:
– А если я захочу просто поболтать, а ты будешь подписывать контракт на миллион?
Он ответил серьёзно:
– Тогда я просто не возьму трубку, и перезвоню когда освобожусь. Хочешь звонить – звони. И котов я сегодня не видел почему-то, в чём проблема, в интернете кончились коты?
Я захихикала, довольная выше крыши тем, что коты не отменяются. ВэВэ тоже улыбнулся, но изобразил наезд:
– Если коты кончились, можешь слать собак.
Я изобразила готовность слать котов, собак и всех вообще, кивнула, он понизил голос:
– Можешь свои фотки слать. Инстаграм есть?
– Нету.
– Это очень странно. И это иногда прямо проблема. У меня вроде бы есть девушка, но у меня нет фоток её... всяких мест интересных.
– Завести инстаграм?
– Ради меня одного? Не надо, можешь просто в личку слать. Можно даже одетой.
– Я подумаю, что можно сделать.
– Подумай. Жду фотки.
– Хорошо.
Нам принесли еду, мы её быстренько стали есть, не знаю, как он, а я была дико голодная. В итоге я справилась со своей порцией очень быстро, а ВэВэ сидел задумчивый, я заподозрила, что он уже где-то поужинал до меня, а здесь сидит чисто за компанию. Он поймал мой взгляд и сделал вид, что ему очень вкусно, приятно и со всех сторон интересно, я сделала вид, что верю. Он тихо спросил:
– А ты ждёшь чего-нибудь?
Я пожала плечами, он уточнил:
– Ну, может, у тебя есть какие-то специфические желания?
– У меня обычные вкусы. Вообще не специфические.
Он хитро улыбнулся и понизил голос:
– Расскажи мне об этом, "школьница".
Я слегка покраснела, но сделала вид, что ничего такого не было, и стала прикидываться, что весь мир уже давно живёт в трёхтысячном году, и только мой директор старовер:
– Школьная форма – это нормально.
Он медленно кивнул:
– Как скажешь. Переодеваться в школьницу, приходить к своему директору и садиться на его рисунки всеми своими интересными местами – это нормально, все так делают.
Я перестала прикидываться и захихикала, качаясь на стуле, он улыбнулся, потом спросил опять:
– А серьёзно? Тебе чего-нибудь хочется? Или, может, не знаю, тебе что-то не нравится?
Я пожала плечами, он уточнил с лёгким недоверием:
– Твоя жизнь идеальна?
Я
– Я вижу, что что-то есть, давай колись. Что тебе не нравится?
Я улыбалась и делала вид, что мне нравится всё, а он делал вид, что верит. Мы быстро доели, взяли десерт с собой и стали собираться, ВэВэ от меня не отцеплялся, и я раскололась только в машине, признавшись, как в преступлении:
– Мне не понравилось, как ты разговаривал с Роксаной.
Он нахмурился, переставая прикидываться весёлым:
– Когда?
– Когда Юля на "скорой" уезжала, вы разговаривали с Роксаной в туалете, я случайно подслушала. У тебя был такой тон, как будто ты её ненавидишь.
Он нахмурился ещё сильнее, ответил как-то неприятно ровно и без эмоций:
– А ты считаешь, у меня нет причин?
– Я думаю... Ты, может быть, чего-то не знаешь, или не понимаешь. У тебя большая обида на неё, и от этого тебе плохо, это заметно. Может, поговоришь с ней?
– О чём?
– О том, что тогда случилось. Может, она тебе расскажет что-то, чего ты не знаешь. Тебе станет всё понятно, и ты сможешь её простить и не думать об этом.
– Это очень странное предложение, если честно.
– Я тебя не заставляю. Просто ты спросил, я ответила.
Он кивнул, не глядя на меня, как будто вопрос был исчерпан, сосредоточился на дороге и надолго замолчал. Но я видела, что он не исчерпан, и через время ВэВэ спросил так, как будто разговор не прекращался:
– Почему тебя это волнует?
– Потому, что я не хочу однажды услышать такой тон в свою сторону. А если я не понимаю, почему ты так с ней говоришь, то я могу не понять, что я не должна делать, чтобы ты не говорил так со мной.
Он фыркнул:
– Как насчёт "не целоваться с левым мужиком"?
– Нет, я не об этом... я плохо объяснила, – у него эта тема вызывала настолько очевидное отторжение, что я начала нервничать просто от того, что он так близко и так недоволен, и мы в запертой машине. Я вроде бы не боялась его физически, и давно для себя решила, что мне ничего не грозит с его стороны, но уже жалела, что заговорила об этом.
"Надо было в квартире об этом говорить, или на улице. А лучше вообще по телефону."
Но уже было поздно, тема поднялась, ВэВэ был недоволен, машина была заперта. Я собралась с силами, пытаясь всё-таки закончить то, что начала, не для того, чтобы получить результат, а для того, чтобы это просто закончилось.
– Ты и со мной так говорил, когда я пришла тебя просить, чтобы ты отпустил Юлю.
ВэВэ молчал, смотрел на дорогу и дышал так медленно, как будто считал про себя. Потом изобразил неубедительную улыбку и сказал: