Нежнее неба

Минаев Николай Николаевич

«Подвержен спекулянтской мании…»

Подвержен спекулянтской мании, Он как старьевщик приволок В Москву на рынок из Германии Мешок поношенных чулок. 1950 Москва

«С лицом как задница точь-в-точь…»

С лицом как задница точь-в-точь, С ухватками башибузука, Не только сукина ты дочь, Но и барсукина ты сука! 1950 Москва

«Среди

столичных хамов-дураков…»

Среди столичных хамов-дураков, По хамству побивает все рекорды Анчутки зять, племянник Держиморды, Хам всесоюзный – некий Барсуков. 1950 Москва

«Хамелеон из кулаков…»

Хамелеон из кулаков, Мозги барана, жадность волка, А внешность мерина, таков Едрит Хренович Балаболка. 1950 Москва

«Утомленно плещет море…»

Утомленно плещет море, Набегает вал на вал, Я вблизи увижу вскоре Твоего лица овал. В небе вспыхивают звезды, А вокруг ложится тьма, И хотя я умным создан, От тебя я без ума. Эта ночь!.. Она как сказка, Как души влюбленной бред, И спадает с сердца маска, Открывая страсти след. Но твоей противясь власти, Мне во тьме журчит вода: «Эта дама рыжей масти Не годится никуда!..» 1950 Москва

«Я как ворон крови жажду мести…»

Я как ворон крови жажду мести, Потому что мой ревнивый глаз У кино вчера заметил вместе С неизвестным гражданином Вас. О, коварная!.. Стекают капли По стеклу и плачет голый сад… Кто же Вам он? Уж не новый раб ли, Что тиранству Вашей власти рад? Мне не побороть сердечной дрожи, Ведь в душе погас последний луч, И теперь ей сотни солнц дороже Сумрак и лохмотья хмурых туч… 1950 Москва

«Не белорус Едрит Хренович…»

Не белорус Едрит Хренович, И не еврей как Каганович, Не армянин как Микоян, Не украинец, не цыган, И не узбек, и не татарин, Не русский пахарь или барин, Нет – в поле сорная трава — Он – никудышная мордва! 1950 Москва

Н. Е. Сазоновой («Мы знакомы уже давно…»)

Мы знакомы уже давно И давно родилась «Прохлада», И давно бы мне

было надо С нею Вас познакомить, но Поправима сия беда, А в свое оправданье сразу Я промолвлю одну лишь фразу: — «Лучше поздно – чем никогда!..» 1951 г. 5 февраля. Понедельник. Москва

«В жизнь других всегда суя свой нос…»

В жизнь других всегда суя свой нос, Эта переметная сума, Дожила до крашеных волос, Не нажив ни мужа, ни ума. 1951 г. 6 февраля. Вторник. Москва

«Весь век она других зудила…»

Весь век она других зудила, И разводила и сводила, И от чужих романов без ума, Осталась старой девою сама. 1951 г. 6 февраля. Вторник. Москва

«Раздув свое кадило…»

Раздув свое кадило, Всем сплетницам кума, Она людей сводила, Но только не с ума. 1951 г. 6 февраля. Вторник. Москва

«Кем была она вчера…»

Кем была она вчера, Та же и сегодня: По работе – медсестра, По призванью – сводня. 1951 г. 6 февраля. Вторник. Москва

«Беспросветна мечта и надежда убога…»

Беспросветна мечта и надежда убога, Путь затоптан и к цели не видно следа, Как назойливый гость сердце мучит тревога И висит надо мной словно туча беда. Но могу ли сказать, что обижен судьбою, Если средь огорчений, тоски и невзгод Был согрет, озарен и овеян тобою И твоею любовью минувший мой год. 1951 г. 16 февраля. Пятница. Москва

«Вчера я ждал тебя, ведь ты…»

Вчера я ждал тебя, ведь ты Сказала, что придешь, Но ожидания цветы Покрыла снегом ложь. Я начал ждать тебя с утра И ждал при свете дня, Я тосковал, но ты вчера Забыла про меня. Я ждал, чтоб сердце расцвело, Чтоб ожил мой приют, Я ждал, а время все текло По капелькам минут. Я ждал тебя до темноты, И после при огне, Весь день я ждал тебя, а ты Забыла обо мне. Ужель твоя любовь – игра?!. За что и почему Так больно сделала вчера Ты сердцу моему!?. 1951 г. 17 февраля. Суббота. Москва