Нежный негодяй
Шрифт:
— Буду польщен, — отозвался священник, — если никто не будет возражать.
— Практика ведет к совершенству, — усмехнулся Карло. Темноволосая Лаура робко улыбнулась и покраснела. — Вы ведь уже один раз их венчали.
Все весело рассмеялись.
— Думаю, отец Микеле не обидится, — ответил Данте. — Он, конечно, давно к этому готовился, но, человек благородный и щедрый, не будет возражать против вашего участия в церемонии.
— А в качестве мирового судьи выступит мессир Магальди из Верди, — добавил Витторио. — На
— Самое большое впечатление — это то, что он еще жив, — ответил Данте. — Этот человек пьет за пятерых.
— Но ведь он не напился на нашей свадьбе? — Каресса притворно нахмурилась.
Джульетта машинально улыбнулась, хотя и не слушала. Она думала о том, что сказал отец. Что-то было не так, но что?
Давно к этому готовился, вот что он сказал.
Достаточно безобидное заявление, типичное для Данте. В присутствии гостей принц Монтеверди, конечно, не хотел упоминать, что свадьба была отложена на полгода, и тем самым смущать.
Так ли это? Она сомневалась, зная своего отца и то, что он отказался навещать ее в Санта-Лючии, проявляя неодобрение.
Джульетта задумчиво посмотрела на мужа. Как он хорош в белой рубашке, ярко-зеленом с черным камзоле. Контраст был поразительным, и девушка мысленно представила его длинные ноги в черных облегающих штанах, скрытые сейчас столом.
Прочь, прочь эти сладострастные мысли! Она попыталась успокоиться, избавиться от какого-то тревожного чувства. Родриго украдкой наблюдал за ней сквозь опущенные ресницы. Взгляд настороженный, а пальцы сжали ножку бокала.
Джульетта заметила этот взгляд, напряженность позы. Смутное беспокойство усилилось, превращаясь в подозрительность. Случится что-то неприятное.
Нет! Нельзя так думать о Родриго. Пусть ничто не испортит ее счастья. Несмотря ни на что, она вышла бы за него замуж сто раз, если бы это было нужно, и ни о чем не пожалела. Она любит его уже давно. Вот так.
— Папа? — вопрос прозвучал неожиданно, нарушив плавный ход разговора.
Что-то в голосе дочери встревожило Данте, но он снисходительно улыбнулся.
— Ты прервала нас, Джетта. Что-то важное?
Укор легкий, но Джульетта невольно покраснела.
— Разве ты не рассказал отцу Микеле о моем намерении постричься в монахини?
Данте растерянно взглянул на Карессу, потом на дочь.
— В общем-то, нет. Я надеялся, понимаешь ли, что ты передумаешь, проведя в Санта-Лючии некоторое время. Я не мог позволить тебе стать монахиней, ведь род Алессандро должен продолжаться.
— А Никко? Он ведь помолвлен… женится, у него будут дети.
На помощь пришла Каресса.
— Здесь не место обсуждать такие вещи, Джетта. Если тебе нужно что-то выяснить, поговори с отцом наедине.
— А если я погибну в битве, Джетта? — вмешался Никколо, огорчив этим мать. — Тогда твои дети будут наследниками Монтеверди, — он озорно
— Конечно, удалось бы… и она не была бы первой, — пробормотал чуть слышно Аристо. — Чтоб им всем! Послышались смешки — все знали об отвращении карлика ко всем атрибутам христианства. Джульетта заставила себя выпить вина. Как ни раздражала ее властность отца, но причинять матери огорчение или смущать ее в присутствии гостей не хотелось. Конечно, Данте не позволил бы ей стать монахиней. Все нити ее жизни в его руках, иначе и быть не может.
— А если у меня будут только девочки? — продолжил Никко.
— Тогда Монтеверди будет управлять женщина, — твердо ответила Лючия. — Ты же знаешь, в этом нет ничего необычного. Мы на это способны.
— Тебе, кажется, нравится мое требьянское? — с лукавой усмешкой спросил Данте у Аристо.
— Вино смягчает боль, Ваше Превосходительство, — карлик икнул.
— А я-то думал, что Маддалена снабдила тебя лекарством, — удивился Родриго.
— Маддалена дала ему нечто большее, чем лекарство, — заметил Карло, чем вызвал смущение Аристо.
— Что бы это ни было, — Родриго попытался увести разговор от неприятного для карлика случая с любовным напитком, — но, кажется, сработало. Ты проворнее, чем шесть лет назад, когда я покидал Италию.
Аристо вышел из тени, где он сидел за резным столиком из кипариса, и потянулся за кувшином вина.
— Спасибо, сеньор, вы очень добры, — он опять икнул и хитро посмотрел на Карло. — Что бы ни дала мне Маддалена, это лучше любого возбуждающего.
К удивлению Родриго, лицо карлика расплылось в улыбке. Все рассмеялись, а Карло сказал:
— Ну, тогда весной, когда Маддалена вернется, она научит тебя преодолевать монастырские стены.
Аристо вздохнул, вероятно, при воспоминании о своих недавних похождениях, покачал головой и повернулся, чтобы налить еще вина.
— Оставь беднягу в покое, Карло, — укорила мужа Лаура. Она так напомнила Джульетте Марию — цветом волос, мягким голосом, — но мысли девушки вернулись к Аристо.
— Ты не пострадал тогда? — заботливо спросила она, на время забыв о своих мрачных мыслях. Девушка была привязана к карлику, а тот, в свою очередь, — обожал ее, как и Карессу.
Но Карло не дал ему ответить.
— Боюсь, что пострадал, когда я бросил его в подвал. Но выбора не было. — Он перевел взгляд с карлика на Джульетту. — Хотя, должен признать, что ты поквитался со мной, maestro, когда наступил мне на лицо, штурмуя стену.
Лючия радостно захлопала в ладоши, ее глаза засверкали, и Родриго подумал, какой чудесный дуэт они бы составили, будь Джульетта шестью годами старше! Наверное, перевернули бы вверх дном весь замок.
Очевидно, та же мысль пришла в голову Никко, потому что он наклонился к возбужденной кузине.