Незнакомка в роли жены
Шрифт:
– Здесь живем мы оба.
Выглянув из окна, Виктория смерила взглядом башню и повернулась к Уэйду:
– Надеюсь, привидения появляются только ночью.
Он посмотрел на нее с удивлением, приподняв одну бровь, и сжал губы, точно сдерживая улыбку.
– Можешь быть в этом уверена. Будешь бояться – я рядом.
Что ж, похоже, что врач, надеявшийся, что память вернется при взгляде на знакомое окружение, ошибся. Ну ладно лимузин – но как можно забыть такой дом?
Дверца со стороны Виктории открылась, и незнакомый мужчина протянул ей руку. Рядом с ним стояла коляска.
– Добро пожаловать домой, мадам, – сказал он,
По обеим сторонам входной двери стояли еще двое, по-видимому, охранники.
Первый этаж особняка – по крайней мере, все, что удалось узреть Виктории на пути к лифту, – поражал великолепием и элегантностью: холл из мрамора и стекла, огромная гостиная и столовая, в которой с легкостью могли бы уместиться около четырех десятков гостей. Работающий на кухне персонал вышел поприветствовать вновь прибывшую хозяйку. Виктория улыбнулась и помахала им – это вызвало удивленные взгляды, и лишь один человек смущенно ответил на приветствие. Прежде чем она успела задуматься о причинах столь странного поведения, Уэйд с сопровождающим его помощником, толкавшим коляску, вошли в небольшой лифт. Впервые с момента аварии Виктория увидела собственное отражение в зеркале – и ужаснулась. Разве это она? Эти длинные безжизненные пряди волос, обрамляющие лицо, обезображенное синяками, которые начали желтеть, красный и припухший левый глаз и порез на нижней губе… словно она побывала в хорошей потасовке, из которой отнюдь не вышла победителем.
С тихим звяканьем двери лифта разъехались, и они очутились в широком коридоре – пол был выложен красивой бело-золотой плиткой. Мужчина, толкавший коляску, провез Викторию почти до самого конца коридора, завернул в огромную спальню, отделанную в мягких оттенках зеленого.
– Комната тебе подходит? – спросил Уэйд.
– Да, она чудесная, – отозвалась Виктория. – Очень… большая.
Оглядывая просторную спальню, она отметила, что в дальнем углу есть нечто вроде небольшой зоны для отдыха с удобными креслами, окружающими камин, и даже бар с маленьким холодильником. Эффект довершала огромная кровать с шелковым покрывалом.
– А ты… тоже здесь будешь спать?
Уэйд внимательно посмотрел на жену, и на минуту ей показалось, что в его глазах мелькнула искорка сожаления.
– Нет. Моя комната соседняя.
Виктория ощутила небывалое облегчение – и в тот же миг ее озадачила мысль: неужели это нормально для молодоженов – жить в разных комнатах? Скорее Уэйд просто хочет предоставить ей личное пространство и дать немного времени привыкнуть к обстановке, а не заставлять сразу же вселяться в супружескую спальню. И за это она была ему благодарна – пока что она не готова делить постель с мужчиной, которого считает совершенно чужим, несмотря даже на странную симпатию к нему. Да, по документам они муж и жена, но пока что Уэйд для нее незнакомец.
Встав, Виктория обошла комнату, пристально оглядывая картины и предметы интерьера. Многие полотна были созданы известными художниками – на них были изображены цветущие сады, старинные каменные стены и ворота, увитые плющом.
– У того, кто оформлял эту комнату, прекрасный вкус.
– Ты знакома с этими произведениями искусства?
Виктория пожала плечами.
– Узнаю Моне и Барбера [1] . А еще, полагаю, я знаю свои предпочтения.
– Действительно? – с усмешкой произнес Уэйд, и тон его голоса заставил
1
Барбер Чарльз Бертон – английский художник, анималист, известен также по изображениям детей в своих картинах. (Примеч. пер.)
Увидев выражение его лица, она ощутила, что сердце ее точно пропустило удар. Ей показалось или только что Уэйд намекал на предпочтения вне искусства? Он что, флиртует с ней? Или ее воображение чересчур разыгралось? Что ж… он все же ее муж. Может, он просто попытался напомнить ей этот факт.
Не зная, как отреагировать, Виктория принялась разглядывать картину, висящую над каминной полкой. На ней была изображена маленькая девочка с длинными рыжеватыми локонами, стоящая в углу комнаты и, по-видимому, наказанная за какой-то проступок. Маленькая собачка, терьер, торжественно охраняла хозяйку. В мозгу пронеслось имя – Мёрфи, и Виктория повернулась к Уэйду:
– Мёрфи здесь?
Мужчина внезапно нахмурился.
– Кто?
– Мёрфи.
Выражение добродушного приветствия на лице хозяина дома моментально сменилось скованным напряжением, глаза заледенели.
– В этом доме нет никого с таким именем.
Резкий ответ заставил Викторию замолчать. Но она продолжала недоумевать про себя: кто такой этот Мёрфи? Почему она вспомнила это имя, хотя и понятия не имела, кто это может быть?
– Мне нужно поработать. Генри, шеф-повар, прислал меню, оно лежит у телефона. Я взял на себя смелость заказать еду, исходя из твоих прежних предпочтений. Если тебе не понравится, можешь выбрать еще что-нибудь. Позвони по номеру на последней странице меню.
– Ты очень заботлив. Спасибо.
– Номер телефона твоей матери на прикроватной тумбочке, если не вспомнишь.
Кивнув, Уэйд закрыл дверь. Виктория же задумалась. Что это было? Почему упоминание этого имени вызвало у него такую реакцию? Может, в их жизни был некто по имени Мёрфи, вставший между нею и Уэйдом? Она ощутила угрызения совести: как можно было вспомнить это имя и забыть собственного мужа?
В дверь постучали.
– Да, войдите! – крикнула Виктория.
Дверь открылась – на пороге стояла молодая женщина в простом черном платье и туфлях.
– Простите, миссис Мастерз. Не уверена, что вы меня помните. Я Ровена, сокращенно Ро. Мистер Мастерз просил помогать вам со всем необходимым.
– О, очень любезно с вашей стороны. Спасибо, у меня все хорошо.
Горничная, поколебавшись, произнесла:
– Надеюсь, вы скоро почувствуете себя лучше.
Она повернулась, чтобы уйти, и Виктория окликнула ее:
– Ро!
– Да, мэм?
– Я все же передумала. Не поможете мне приготовить ванну?
– Да, конечно, мэм, с радостью.
Горничная направилась в ванную, а Виктория вошла в огромную гардеробную. Там была одежда, казалось, на все случаи жизни. На многих вещах до сих пор висел ярлычок, какие-то пакеты были даже не распакованы. У стены выстроилась бесчисленная обувь, а во встроенном шкафчике обнаружилось белье всевозможных стилей и расцветок. Похоже, она была одержима одеждой – и накупила вещей на год вперед, а то и на два.
– Ваша ванна готова, миссис Мастерз.
– Спасибо. – Виктория улыбнулась девушке. – Вы очень добры.