Незнакомка в роли жены
Шрифт:
Та подняла на хозяйку изумленные глаза.
– Спасибо, мэм.
Взяв халат, Виктория прошла в элегантную мраморную туалетную комнату. Внимание ее привлекла огромная ванна, наполненная горячей водой. Напротив красовалась просторная стеклянная душевая кабинка, не менее радовавшая взгляд. Однако сейчас ей хотелось полежать в ароматной воде и забыть о больничных запахах. А еще болела голова. Вскоре Виктория уже лежала в ванне и наслаждалась струйками воды, ласкавшими ее измученное тело. Выбрав жидкое мыло из огромного ассортимента банных принадлежностей, она с наслаждением вдохнула экзотический аромат и принялась мыться.
Вылезая из ванны, она надела пушистый белый халат и стала осматривать ящики. В них нашлись расчески, зубная щетка и паста. Стоя перед огромным зеркалом, Виктория расчесала длинные
– Все в порядке, миссис Мастерз? – крикнула Ро из спальни.
Положив туалетные принадлежности на место, Виктория направилась обратно в комнату. В этот момент вкатили тележку с едой, и аппетитные ароматы заставили ее на время забыть о тревоге. Еда выглядела и пахла восхитительно, но Виктория едва ли смогла попробовать пару блюд. Аппетит пропал – вместе с надеждами на то, что возвращение домой пробудит память. Пока что вопросов становилось лишь больше, а реакция Уэйда на произнесенное ею имя вызывала беспокойство. Более того, появилось непонятное и необъяснимое ощущение, что этот дом – чужой ей.
Когда тележку с едой увезли, Виктория облачилась в чистую ночную рубашку, откинула покрывало и села на кровать. Нужно позвонить матери – хоть она ее и не помнит. Найдя номер на листке бумаги, она набрала его.
– Да? – ответил женский голос.
– Привет, мам. Мама, – произнесла Виктория растерянно. – Это я.
На другом конце воцарилось молчание. Затем голос произнес:
– О, дорогая. Ты странно говоришь – не похоже на тебя. Ты все еще в больнице?
– Нет, я дома.
Снова молчание.
– Ты имеешь в виду, что этот мужчина бросил тебя в своем доме и уехал? За это его наверняка должны наказать – есть, по-моему, какая-то статья. Ты должна поговорить с Бёртом как можно скорее.
– Уэйд был со мной все это время, – растерянно произнесла Виктория. – И сейчас здесь.
– Ах вот как? Ну что ж, значит, нужно придумать что-то еще. Рано или поздно Уэйд Мастерз совершит ошибку и дорого за нее заплатит, понимаешь, о чем я? Если улучишь минутку, позвони Бёрту. Может, он придумает еще что-то.
– Кто такой Бёрт? – спросила вконец запутанная Виктория.
– Конечно же твой адвокат! Как, ты не помнишь? У тебя и впрямь амнезия? Уэйд сказал, что ты ничего не можешь вспомнить. Тебе нужно срочно что-то с этим делать, прежде чем Уэйд воспользуется твоим состоянием, чтобы выставить тебя за дверь. Позвони Бёрту, ему нужна информация о человеке, который тебя сбил. Послушай, милая, мне и впрямь пора. Поговорим позже.
– Хорошо.
Прежде чем Виктория успела сказать еще хоть слово, в трубке запищали гудки. Как странно! Мать даже не поинтересовалась ее самочувствием? А вся эта чушь про адвоката – о чем это она толковала? Виктория понятия не имела, как произошла авария, и полагала, этим занимается Уэйд.
Положив трубку, она легла. Шелковые простыни и мягкие подушки были чудесны по сравнению с больничными. Перед взором вновь замаячила картина над камином. Что было в ней такого необычного? Возможно, Уэйд знает. Связано ли это как-то с его отчуждением? Виктория по-прежнему ощущала головную боль, но решила, что она не так сильна, чтобы принимать предписанные врачом лекарства. Непонятно, вызвана ли эта боль аварией, стрессом от пребывания в этом огромном бездушном доме, явным гневом Уэйда или беспокойством, которое она ощутила, увидев его реакцию. Может, когда она проснется, все наладится?
Что бы это ни означало.
Глава 3
Скомкав очередной лист бумаги, Уэйд швырнул его о стену, намереваясь попасть в корзину для мусора, около которой уже лежало несколько белых комочков. Его буквально трясло от ярости: как, черт возьми, она могла вспомнить имя любовника и напрочь позабыть о муже? Раздражение нарастало, и все попытки сконцентрироваться на работе оказались бесплодны. Конечно, Викторию нельзя было назвать женой в традиционном понимании этого слова, а учитывая историю их знакомства, совершенно не следовало удивляться избирательности
Уэйд уже давно утратил надежду найти себе спутницу жизни, достойную любви и доверия. Дважды он влюблялся, и оба раза избранницы казались ему искренними, но потом оказывалось, что их чувства – притворство ради того, чтобы подзаработать денег. Разочарованный в людях и растерянный, он решил больше не рисковать своим сердцем. После аварии Виктория, казалось, полностью изменилась – и обстоятельство это не могло оставить Уэйда в стороне. Из незнакомки, что лишь по документам имела право называться его женой, она превратилась в женщину, к которой сложно было оставаться равнодушной: Уэйду хотелось быть рядом и защищать ее. Порой он ловил себя на мысли о том, что хочет сидеть с женой всю ночь, обнимать ее… Подумать только, всего три недели назад он не выносил ее присутствия! Теперь же дивился – как прежде он никогда не замечал ее изящества, тонкой талии, округлой груди, соблазнительной походки? А ее губы… Неужели они всегда были такими пухлыми и манящими? Никогда прежде Уэйда не привлекала та, что считалась его супругой. Сейчас же при одной мысли о ночи с Викторией ему хотелось забыть все, что было, и ласкать ее до тех пор, пока она не выбросит из головы всех любовников и не произнесет его имя. Ничего подобного с ним не происходило за все пять лет их знакомства – может быть, это ему требуется помощь врачей?
Нужно собраться. Подобные мысли неприемлемы, смешны, абсолютно невозможны, учитывая сложившиеся обстоятельства. Виктория только что вернулась из больницы. И все же Уэйд не мог забыть ее взгляд – в тот момент, когда она открыла глаза, в них впервые промелькнуло что-то, похожее на настоящее чувство, и это заставило его встрепенуться. Потом, во время поездки в лимузине, жена обнаружила чувство юмора – а кто бы мог предположить его наличие, глядя на яркую маску и образ светской красавицы, что она создала себе? Непонятно, что заставляет его испытывать желание быть рядом с нею, но факт налицо. Что ж, может не стоит сопротивляться очевидному: он находит собственную супругу привлекательной – весьма. Но поддаваться этому безумию он не станет – как и не позволит втянуть себя в ее игры. Пусть всякий раз, оказываясь рядом и вдыхая аромат ее духов, он теряет голову, пусть взгляд его неизменно приковывают ее пухлые губки и нежные черты лица, он не выдаст себя и будет держать свое помешательство в секрете до тех пор, пока Виктория не поправится, а потом выпроводит ее за дверь. Все произошедшее станет нелепым воспоминанием. Он не станет просить ее уйти раньше – даже ради собственного благополучия. Но он и не позволит себе вступать в отношения с ней. Его имя уже не раз стало достоянием желтой прессы – заголовки были просто умопомрачительные: «Знает ли ее муж о других мужчинах?», «Кто побывал в постели Виктории в последнее время?». Супруга призналась в наличии лишь одного любовника и старалась сделать все, чтобы интрижка осталась в тени. Предполагала, что газеты, должно быть, используют старые фотографии. Что ж, в это было сложно поверить, но, возможно, справедливости ради стоило разок принять эту версию.