Незримые академики

Пратчетт Терри Дэвид Джон

– Я очень хочу поговорить с Жужу, – сказала журналистка, проходя мимо Джульетты и даже не глядя на нее. – Но она скрывается. Так все говорят.

Трев заспешил дальше, таща остальных двоих за собой.

– Завтра здесь будет убийство, – сказал он. – Волшебники не могут пользоваться магией, а «Анк-Морпорк Юнайтед» состоит из самых злобных и подлых сукиных сынов, какие только есть за пределами Танти.

– Значит, нужно изменить нашу тактику, – отозвался Натт.

– Ты рехнулся? Я имею в виду таких, как Энди, Натт! И он,

возможно, еще не худший.

– Но в любом случае это – вопрос тактики. Внимание к достоинствам и недостаткам, а также правильное использование знаний, – ответил Натт.

– Послушай, на всё это просто не будет времени.

– Если ты позволишь мне процитировать… – начал Натт.

– Я сказал – послушай! Ты знаешь какие-нибудь цитаты о людях, которых сначала пырнули ножом в спину, а потом пнули по… – Он запнулся и продолжил: – Пнули, когда они лежали на земле. Потому что сейчас нужно думать именно об этом.

– Там будет Стража, – сказал Натт.

– Но их привычный способ разбираться с запутанными событиями – это сделать так, чтоб лежали все. Ведь так проще, – заявил Трев.

– Я не сомневаюсь, что в игре мы сможем победить любую команду, – примирительно сказал Натт.

Трев безнадежно посмотрел вокруг в поисках хоть кого-нибудь, способного его понять.

– Не получится! Дело уже не в футболе!

– Я не хочу смотреть, как кому-нибудь сделают больно, – сказала Джульетта.

– Значит, придется закрыть глаза, – буркнул Трев. – Натт, ты думаешь, что все будет мило и спортивно, потому что придумали новый футбол, но люди-то остались прежними! Знаешь, о чем я думаю?

– Мой папаша говорит, что для Витинари будет не очень хорошо, если «Академики» проиграют, – сказала Джульетта.

– А он-то будет рад? – спросил Трев.

– Ну, да, наверное, но даже папаша говорит, что лучше чертов Витинари, чем те уроды, которые у нас были до него.

«Потому что город живет, – подумал Трев. – До того, как Витинари пришел к власти, здесь был хаос. Никто толком не знает, как ему это удалось. Он наладил работу Стражи. Он прекратил войну между гномами и троллями. Он позволил людям делать то, что им хочется, хотя на самом деле они делают то, что хочется ему. А главное, город полон жителей и денег. Все хотят жить в Анк-Морпорке. Может ли Витинари слететь, если новый футбол потерпит крах? Да. Конечно, да. Потому что люди есть люди».

Трев сказал об этом Гленде, когда она выдворила озадаченную Роз за пределы досягаемости Натта и вернулась. Гленда взглянула на Трева и спросила:

– Думаешь, Витинари знает?

– Понятия не имею, – овтетил Трев. – Ну, наверное, у него полно шпионов, только я не поручусь, что они об этом знают.

– Может быть, кто-нибудь должен ему сказать?

Трев засмеялся.

– Ну и что ты предлагаешь? Что мы постучимся во дворец, придем прямо к нему и скажем: «Простите, мистер, тут кое-какие мелочи ускользнули от вашего внимания»?

– Да, –

ответила Гленда.

– Спасибо, Стукпостук, пока все, – сказал Витинари.

– Да, сэр, – ответил Стукпостук. Он кивнул госпоже Марголотте и беззвучно просочился из комнаты.

– Хэвлок, я понимаю, что Стукпостук весьма компетентен, но мне он кажется очень странным человеком.

– Мир был бы забавным местом, будь мы все одинаковы, мадам, хотя, признаю, не очень забавным, будь мы все Стукпостуками. Но он верен и в высшей степени надежен, – сказал Витинари.

– Хм, – отозвалась ее светлость. – У него есть какая-то личная жизнь?

– Насколько я знаю, он коллекционирует канцелярские принадлежности, – сказал Витинари. – Я подозреваю, его жизнь может измениться к лучшему, если однажды он встретит юную особу, готовую нарядиться как конверт.

Они находились на балконе Продолговатого кабинета, с которого открывался шикарный вид на центр города, и в то же время зритель оставался почти невидимым.

– Договор продвигается? – спросил Витинари.

– Несомненно, – ответила ее светлость. – Наконец-то мир между троллями и гномами.

Витинари улыбнулся.

– Слово «мир» обычно определяют как период затишья и перевооружения перед следующей войной. Понадобилось много заказных убийств?

– Хэвлок, иногда ты слишком прям!

– Прошу прощения, но движение истории требует не только пастырей, но и мясников.

– Никаких заказных убийств, – ответила ее светлость и возвела глаза горе. – Но, тем не менее, произошел ужасный несчастный случай в шахте и весьма необычный оползень. И, разумеется, еще нужно уладить проблему в Локо. Гномы по-прежнему жаждут полного истребления.

– Сколько орков там осталось?

– Никто не знает. Может быть, Натт сумеет их разыскать.

– Геноцида не будет, – сказал Витинари. – История склонна наносить ответный удар.

– Он, кажется, оказался большим сюрпризом.

– Да, насколько мне известно. Судя по отчетам, которые я получаю, у него есть все качества, которых не было у орков.

– Но все-таки в душе он орк, – намекнула ее светлость.

– Мне интересно, кто в душе все мы, – ответил Витинари.

– Ты знаешь, что это большой риск, – сказала госпожа Марголотта.

– Мадам, этот город – сплошной риск, уверяю вас.

– А власть – это игра дыма и зеркал, – продолжала ее светлость, потянувшись за вином.

– Странно, но командор Ваймс напоминает мне об этом почти каждый день. Никакие полицейские силы не справятся с разгневанным и решительно настроенным населением. Фокус в том, чтобы не дать им осознать это. Да?

В дверь постучали. Это снова был секретарь.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, сэр, мадам, но в данных обстоятельствах я подумал, что это будет простительно… – Он фыркнул. – Снова та молодая особа с пирогами.