Незримый гений
Шрифт:
— Наконец-то я узнал, как от него избавиться.
Комментарий к Глава 27: В любви как на войне
* Это отрывок из поэмы ирландского писателя, поэта и драматурга Джеральда Гриффина (1803-1840) «Хай Брэзил, остров счастья» / «Hy Brasil, the Isle of the Blest» (вольный перевод — мой):
On the ocean that hollows the rocks where ye dwell,
A shadowy land has appeared, as they tell;
Men thought it a region of sunshine and rest,
And they called it Hy-Brasail the isle of the blest.
From year unto year on the ocean’s blue rim,
The beautiful spectre showed lovely and dim;
The golden clouds curtained the deep where it lay,
And it looked like an Eden, away, far away!
Еще
========== Глава 28: Гнев Призрака ==========
Эрик безмолвно сидел на сеновале в небольшом хлеву позади коттеджа Донованов, упираясь спиной в довольно большую кипу сладко пахнущего сена и неверяще проводя рукой по напряженному лицу, искаженному мрачной задумчивостью. Открыв глаза, он отрешенно изучал облачка пыли, кружащиеся в потоках солнечных лучей и все дальше улетающие от его укрытия. Эрик медленно поднял голову и протянул вперед руку, коснувшись самыми кончиками пальцев ближайшей полосы золотистого света — от его движения в воздух поднялась новая порция клубящихся пылинок. Растопырив пальцы, Эрик покрутил рукой в солнечном свете, внимательно наблюдая, как меняются оттенки на его коже, когда тени резко выделяют изгибы на суставах и маленький шрам на большом пальце. Медленно, с напряжением, которого сам он, кажется, не замечал, Эрик сжал пальцы вокруг почти осязаемого потока лучей. Пальцы прошли сквозь свет, вместо того чтобы схватить нечто плотное, и в его широко раскрытых глазах взметнулся темный, бурлящий вихрь.
С рычанием Эрик уронил руку, ударив кулаком по деревянным доскам пола. «Просто поразительно, сколь многое в моей жизни можно охарактеризовать одним этим жестом. Я тянусь к чему-то светлому и прекрасному, лишь затем чтобы обнаружить, что мои пальцы проскальзывают насквозь, не в силах удержать это».
Эрик провел целые сутки, трусливо прячась под потолком проклятого хлева, но пока что, несмотря на бесстрашие во многих ситуациях, не мог заставить себя встретиться с Брилл. Эта задача была просто за гранью его мужества. Как, во имя самого ада, можно представить, что он будет смотреть ей в глаза и объяснять мотивы своих хамских действий, если даже сам не в состоянии разобраться с причиной?
Вновь яростно стукнув кулаком в пол, Эрик лишь отстраненно отметил боль, пронзившую при ударе костяшки пальцев. Одна из волооких коров Брилл скорбно замычала позади него — стук взбудоражил ее дневной сон.
Снова поднеся слегка ушибленную руку к лицу, Эрик остервенело потер бровь, словно пытаясь с каждым круговым движением пальцев выдавить мрачные мысли. «Почему так получается, что я постоянно порчу все, к чему прикасаюсь? Даже вещи, о которых забочусь, я в итоге разрушаю. Я не должен был так надолго здесь оставаться. Я должен был догадаться, что могу выкинуть что-то вроде этого — наброшусь на молодую девушку, будто животное, прямо на кухонном полу».
Прикусив губу из-за досадной физической реакции, возникшей от одних лишь воспоминаниях об этом, Эрик опустил голову еще ниже. Это была самое худшее во всей ситуации. Какой-то его части понравилось кататься по полу кухни, крепко держа Брилл в объятиях, и она до сих пор не раскаялась в тех отвратительных вольностях, которые он себе позволил. Нет, не чувствуя ни капли сожаления, этот участок его разума в действительности страстно желал снова воспользоваться случаем. Эрик знал, что Брилл была уставшей и беззащитной, но, вместо того
То обстоятельство, что его прикосновения вроде как вызвали у Брилл отклик, не облегчали сдавливающей сердце вины. Эрик пометил этот кусочек памяти как попытку выдать желаемое за действительное. Должно быть, он каким-то образом обманул сам себя, чтобы четко запомнить прикосновения Брилл, запомнить, как она притянула его ближе, и запомнить ее прикрытые в экстазе глаза.
Чуть затрепетав, когда перед внутренним взором выстроились эти обманчивые образы, Эрик медленно снял маску и вздрогнул, когда теплый сухой воздух мягко погладил обнажившуюся правую сторону лица. Приятное покалывание воздуха, коснувшееся чувствительной кожи, вернуло четкость блуждающим мыслям. Эрик со вздохом прижал ладонь к уродливой половине лица, расставив пальцы, чтобы охватить то, что одновременно определило и разрушило его жизнь.
Без зеркала, проводя одними лишь пальцами, Эрик медленно исследовал рукой каждый неровный бугор и каждую глубокую впадину того кошмара, что был его лицом. Проступающий в голове образ не был для него чем-то новым: безобразный, похожий на мертвую плоть облик давным-давно был навечно выжжен в каждом уголке его души. Однако, несмотря на знакомые ощущения, Эрик не мог сдержать отвращения к этой части себя, которую он ненавидел превыше всех остальных.
Быстро отдернув руку от лица, Эрик повернулся, чтобы достать затерявшуюся в сене маску. В желудке гулко заурчало, заставив его прервать поиски и посмотреть на свой предательский живот. «Проклятье, мне придется когда-нибудь вернуться. Возможно, я смогу дождаться темноты, чтобы прихватить что-нибудь съестное. — Пораженный этими мыслями, Эрик мрачно засмеялся. — Иногда сам себе удивляюсь — какие глупости лезут в голову. Каким же трусом я стал, раз не могу даже войти через парадную дверь и предстать перед этой женщиной как подобает мужчине».
Отдаленный стук распахнувшейся двери хлева, заставил его оторвать взгляд от сена и испытать мимолетную гордость при мысли, что он не слышал скрипа петель, возвещавшего о вновь вошедшем, — две недели назад он лично тщательно смазал их маслом. Эрик недолго радовался, потому что к стропилам поднялся аромат свежеиспеченного хлеба, захватив его внимание и на миг полностью сбив вереницу размышлений.
— Эрик? — голос Брилл показался громким в относительной тишине помещения. — Эрик, я знаю, что ты здесь.
Сидя совершенно неподвижно, он тщательно прислушался, надеясь, что, возможно, не услышав ответа, Брилл уйдет. При звуке ее приближающихся шагов, разнесшемся по полу хлева, его сердце мгновенно ускорило бег, панически заколотившись в груди. Когда лестница, ведущая к его укрытию, чуть дернулась, Эрик вздрогнул, слегка раздосадованный настойчивостью Брилл. «Вот и оно… — подумал он со скручивающим внутренности страхом. — Она собирается сказать, чтобы я уходил. В конце концов я зашел слишком далеко. Я не должен был оставаться так надолго».
Над краем сеновала показалась макушка беловолосой головки Брилл — сама она, стоя на лестнице, сражалась с громоздким ворохом юбок. Одна из ее отполированных до зеркального блеска деревянных шпилек, поймав лучик солнца, тускло мерцала среди яркой белизны волос. При виде этих необычного цвета прядей в груди Эрика расцвело странное ощущение теплоты, на миг ослабив свившийся внутри страх. Самому себе вопреки, он был рад видеть Брилл, даже если это означало их последнюю встречу. «Боже, какой я дурак…»