Незваный гость
Шрифт:
— Значит, я была легкой мишенью? Почему же ты этим не воспользовался? — с отчаянием в голосе начала допытываться Кали.
Тревис тяжело вздохнул.
— Можешь мне не верить, но я желал тебя не на одну ночь. И мне мешало, что ты связана семейными узами… Если бы ты осталась в Лос-Анджелесе после развода, то я бы сидел у твоих дверей с цветами, ходил бы за тобой как тень и сумел бы все-таки добиться тебя…
— Совсем как вчера? — Ей хотелось сказать ему колкость, задеть его, почему, она и сама не могла понять.
Тревис говорил спокойно и рассудительно:
— Я говорил
— Но все произошло так быстро! — не сдавалась она. Ее удивило, что они завели серьезный разговор в постели. Кали поглядела на обнаженного Тревиса и вспомнила, что лежит в расстегнутой пижаме.
— Неужели? А может быть, мы, наконец достигли цели, проделав долгий путь?
Кали закрыла глаза, но напряженное лицо Тревиса запечатлелось в ее сознании. Конечно, она его порядком измучила, но только через переживания и душевную боль она постепенно возвращалась к нормальной жизни.
— Что-то у меня опять гормоны расшалились, — вздохнула Кали и открыла глаза.
Губы Тревиса изогнулись в ленивой улыбке.
— Ты хочешь поговорить о гормонах? Что ж, я не против, — растягивая слова, произнес он и потерся о ее грудь, щекоча усами.
Кали улыбнулась ему в ответ. Ну как она могла сердиться на этого потрясающего мужчину, разлегшегося у нее в постели?
— Боюсь, что мне в одиночку не справиться со своими гормонами, — подмигнула она Тревису.
— Ты сильная женщина, но справляться с этой проблемой нам придется вдвоем.
Он быстро стянул с нее пижамные штаны, но с тугими петлями застежки на кофточке ему пришлось повозиться.
Кали крепко обняла его за шею.
— Наверное, я должна пожалеть себя. Ты просто свел меня с ума…
Тревис наклонился и ущипнул ее за шею.
— Да, это все гормоны виноваты, — с иронией сказал он. Его руки заскользили по ее телу, с поразительной точностью находя эрогенные зоны. — Насколько я понял, я не могу быть с тобой рядом и не заниматься любовью. Возможно, эта ночь стала исключением, я почувствовал, что тебе нужно отдохнуть, но утро уже настало. Ты проспала восемь часов, и я готов к самому худшему.
Кали размякла от прикосновений Тревиса.
— Если ты готов к самому худшему, то, что же для тебя самое лучшее? — прошептала она, положив согнутую ногу на его мускулистое бедро. Она уткнулась лицом в его предплечье, жадно вдыхая аромат его кожи. Кали решила, что от Тревиса пахнет чем-то темным и опасным, но другой запах ему бы просто не подошел.
Его рот страстно впился в ее губы. Он пригласил Кали участвовать в любовном танце, и их языки на секунду встретились и нежно изогнулись. Когда язык Кали погрузился ему в рот, Тревис ощутил, как по его телу прошел мощный ток страсти. Он отнюдь не был монахом и мог бы вспомнить о многих мимолетных связях, но ни одна из женщин не действовала на него подобно Кали. А она только улыбалась ему и распаляла все больше и больше.
— Для бывшей
Теперь Кали совсем забыла о холоде. Все ее тело пылало. Разве смогла бы она согреться без Тревиса? От его губ ее кровь закипала, словно лава.
Однако сама она прикасалась к Тревису робко, и ее руки как бы преодолевали внутреннее сопротивление. Блейн не признавал в сексе активных партнерш. Да и был ли секс в их союзе, усомнилась Кали. Она узнала, что это значит, лишь теперь, когда Тревис пробудил в ней смелость, и она почувствовала, как прекрасны прикосновения к мужскому телу.
— Ты хоть понимаешь, что ты делаешь, дотрагиваясь до меня? — спросил он низким голосом и положил свою руку ей на ладонь, пока она осторожно поглаживала его член. Тревис таким образом давал ей понять, что ему больше нравится.
Она виновато потупилась.
— Я надеялась, что мы с тобой чувствуем одно и то же.
Тревис лег на спину и подтянул Кали к себе. Она наклонилась над ним, ее длинные волосы шелковым занавесом опустились на лицо. Тревис провел пальцем по ее влажной нижней губе, распухшей от его поцелуев.
— С тобой я чувствую себя самым мощным и активным мужчиной на свете, — мягко проговорил он. — Я чувствую себя победителем. Кали, ты так прекрасна и сексуальна, что я готов сидеть с тобой в этой хижине вдали от всех. Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне. Я боюсь, что кто-нибудь увидит, как ты хороша, и уведет тебя от меня.
Кали покачала головой.
— Именно это меня и пугает, — призналась она. — Чувства слишком сильны, и мы не знаем, куда они нас заведут. Ну, конечно, кроме постели, — с лукавой гримасой добавила она.
— А что в этом плохого? — спросил он и хитровато улыбнулся. А потом взял ее за талию и, приподняв, опустил себе на бедра.
Кали не так уж часто оказывалась в постели в подобной позиции, но надеялась, что тело само подскажет, что и как делать, и она не разочарует его. Тревис держал руки у нее на бедрах и помогал двигаться в нужном ритме. Она посмотрела ему в лицо, потемневшее от желания. Его глаза ярко горели. Он полностью погрузился в водоворот страсти.
— Теперь моя очередь. Кали, — прошептал Тревис. От его голоса у нее зарделось лицо, и она прикрыла глаза. — Уступи мне, будь хорошей девочкой.
Кали послушно откинулась на простыни и только застонала, когда он вошел в нее. Ее тело уже не сжималось конвульсивно, словно реагируя так на чужое вторжение. Она больше ничего не боялась, ведь Тревис все время оберегал ее от боли. Когда она в очередной раз открыла глаза и поглядела ему в лицо, то увидела в нем нечто большее, чем страсть. И если бы смогла осознать, то заметила бы, как из черной бездны его глаз засияла любовь. Кали не сдержала громких возгласов, когда сильный оргазм начал волнами сотрясать ее тело.