Нф-100: Шутки Георга Дебича
Шрифт:
– Твою мать. Да что такое-то!
– Отвали, - Дьюла отдернул руку и отодвинулся, хотя сделать это в небольшой пилотной рубке было довольно сложно.
– Сам долетит, - отрезал Гарж.
Навигатор был с ним согласен и показывал прибытие к первому пункту назначения примерно через десять часов.
Вообще-то Гарж полагал, что ему плевать на весь экипаж и груз на борту, вместе взятые. Но, кажется, что-то такое, что принято называть "профессионализмом", на этот раз взяло верх, и первое, о чем подумал Гарж, была необходимость изолировать больного. Заразного
Дьюла вяло сопротивлялся и хотел в свою каюту. Прямо так и утверждал, упираясь и не желая заходить в медотсек.
– Какая тебе разница, где лежать? Включил планшет и радуешься, перевариваешь назначение...
– Я не хочу, чтобы ты меня лечил.
– Почему это?
– Потому.
– Ты сегодня убедителен как никогда, - Гарж уже запихал Эссенжи в медотсек, поэтому все возмущения пропускал между ушей.
– Руку.
– Не дам.
Гарж и не спрашивал. Ухватил за локоть, надавил на нерв и, пока Дьюла морщился от неприятного ощущения, всадил ему в вену шприц. Оставив друга переваривать слабенький антибиотик и ничего не сказав, Гарж вышел и направился к каютам.
Макс был в своей каюте один. Гарж побарабанил кулаком в дверь, которая довольно быстро отползла в сторону. Кажется, Ружевич ожидал увидеть не его, поэтому выражение крайнего недовольства на лица сменилось простым недовольством.
– Чего?
– спросил Макс, не спеша приглашать медика в свою каюту.
Ну а Гарж вошел сам, ему было совсем не до церемониальных приседаний.
– Разговор есть. Вряд ли ты захочешь говорить об этом в коридоре.
Макс пожал плечами и закрыл дверь, неприязненно глядя, как Гарж устраивается в единственном кресле.
Ни в одной из кают не было достаточно места, чтобы разгуляться, но все их обитатели старались придать комнатам обжитой вид, вот и захламляли их как могли. Каюта же Макса была стерильно пуста, как будто в ней никто и не жил.
– Ну, что тебе нужно?
– Ружевич остался стоять, возвышаясь над Гаржем, над которым, в общем-то, сложно было не возвышаться, даже когда он стоит.
– Сколько Волк должен был тебе заплатить?
Макс помолчал, переваривая услышанное. Думал он при этом, кажется, не совсем о том, о чем нужно было.
– Все-таки умер?
– Удивительное дело, - огрызнулся Гарж.
– Все мы когда-нибудь умрем. Ну, сколько?
Макс назвал сумму, близкую к заоблачной. Если такая была на счету Волка, значит, до нее можно было добраться. Гарж кивнул.
– Хорошо. В чем заключается твоя работа?
Помолчав и поразмыслив, стоит ли делиться своими секретами, Макс все-таки ответил:
– Литопсы.
– Ну, да, - Гарж неплохо помнил эти довольно мерзкие на вид пористые камни, которые раз в год цвели. И росли они везде, даже на такой земле, на которой ни один пристойный цветок не проклюнется.
– И что с ними?
– Ничего, - Макс одарил его еще одним взглядом, от которого, по идее, должны были разом заныть все зубы. Но Гарж заулыбался,
– Если нигде не ошибиться, из них можно синтезировать любое лекарство. Точнее, что-то вроде умной таблетки, которая сама решит, чем ты болен и как тебя лечить.
Гарж поднял брови. Были у него некоторые сомнения относительно умных таблеток, а также волшебных, радужных и всех прочих, которых, кстати, не так уж сложно было и купить, если знать, где. Видимо, чем-то подобным и занимался Макс.
Но Волк не был ни дураком, ни любителем нелегальных забав (ну, кроме основной своей работы), чтобы купиться на какую-то байку и согласиться выложить за нее неприличные деньги.
Макс пристально смотрел, перебирая варианты.
– Да-да, - Гарж патетично развел руками, - дорогой капитан оставил нам не только свой бизнес с корытом, но и две маленькие, но очень мерзкие проблемки. Племяшку и вот эту вот дрянь. Передоговоримся? Не думаю, что ты хочешь остаться без денег вообще.
– Я уж найду, на что прожить, не переживай, - отозвался Макс. Ему было совершенно все равно, кому отдать сыворотку из литопсов и с чьего счета получить деньги. В этом вопросе он был замечательно гибок и равнодушен. Главное - результат.
– Меня это устраивает, - Ружевич кивнул.
– Договора не было, потому что Волк мне доверял, но если есть желание...
– Есть.
Не то что бы Гарж не доверял Максу. Хотя, конечно, не доверял. Зачем вообще кому-то доверять, если можно не доверять? Но все-таки главным мотивом его ответа была вредность: вот, значит, Волк доверял, а я нет, я-то тебя насквозь вижу.
Макс пожал плечами. Договор как договор, безличный, сплошные цифры, переделанный из какого-то шаблона, взятого из базы документации. Ружевич был в нем уверен примерно так же, как в самом себе. Никто еще никогда не находил способа к нему придраться.
Гарж, к своему сожалению, тоже не нашел. Подписал, кивнул и поднялся на ноги.
– Сейчас у нас небольшая остановка, чтобы похоронить капитана, и где-то через двое суток мы будем на месте.
Он почти уже вышел за дверь, когда Макс его окликнул.
– А?
Ружевич подозрительно загадочно улыбался. Это должно было насторожить тут же, оно и насторожило. С чего бы тебе лыбиться, как идиоту, если ты вообще не очень часто это делаешь?
– Кстати, работа на двоих будет стоить дороже. Не в два раза, но все-таки прилично.
Пока Гарж переваривал услышанное и склонял на разные лады значения, дверь уже закрылась.
– Что? Что? О чем ты, черт тебя возьми?
Дверь молчала. Наверняка чрезвычайно довольный собой Макс по ту сторону - тоже.
Гарж остановился посреди коридора, не зная, куда идти. Мысли занимало совершенно другое.
На самом деле, Макс мог иметь в виду практически что угодно. То, что эта зараза очень быстро распространяется по воздуху. Что во время инкубационного периода (и потом) нельзя ни с кем целоваться. А может, что-то еще, совершенно не имеющее отношения к реальной ситуации.