Ни шагу назад!
Шрифт:
Ей несказанно повезло, в сторону станции Миллерово шли колхозные подводы с хлебом. Начальник обоза сжалился над ней и пристроил мальца на телеге.
- Вот спасибочко! – Евдокия горячо благодарила хромого возничего за оказанную милость. – А я уж как-нибудь рядышком потопаю.
- Чего уж там, груз не велик…
На третьи сутки пути обоз таки добрался до узловой станции. Попрощавшись с хуторянами, которые завернули лошадей на элеватор, Евдокия с внуком на руках начала искать боевую часть Михаила. Она останавливала подряд всех встречных
- Мил человек ты старшего лейтенанта Кошевого не знаешь?
- Нет! – отвечали некоторые, а большинство просто шарахались от растрёпанной деревенской тётки с крупным мальчиком на руках.
- А какие части проходят через станцию? – не унималась Евдокия. – Вы же здесь живёте!
Ей почему-то казалось, что городские жители должны знать всё, по крайней мере, больше её.
- Откуда я могу знать? – огрызались местные жители. – Вон сколько народа прёт через нас, поди разберись…
На второй день ей несказанно повезло. Ночь они провели на привокзальной площади, рядом устроился на тёплой брусчатке одноногий солдат.
- Как же тебя солдатик угораздило ногу потерять? – пожалела Дашутка инвалида.
- Дура ты тётка! – беззлобно ответил солдат. – Мне ещё повезло…
- Как так?
Как выяснилось в ночном разговоре инвалид был немолод, за сорок лет. Он имел большой жизненный опыт: в тридцатые годы занимался раскулачиванием на Украине, долго председательствовал в колхозе под Таганрогом и прямо оттуда угодил в бойню под Мясным Бором.
- Досталось нам там, мама не горюй! – делился пережитым солдат.
– Окружённая 2-я ударная армия погибала почти вся. Люди падали убитыми под осколками и пулями, как мухи мёрли от голода.
- А ты как вырвался?
- Мертвецами гатили болото, делали из них укрытия, отдыхали, сидя на изуродованных телах, - не слышал её рассказчик, - а ты говоришь нога…
- Страсти Господни! – перекрестилась в ужасе женщина.
- Когда удалось пробить проход из окружения к своим, вывозили раненых по узкоколейке, а так как шпал не хватало, клали под рельсы мёрзлых покойников. – Продолжал пугать собеседницу инвалид.
– Лежит солдат, в затылок ему вбит костыль, сверху рельса, а по рельсе, подпрыгивая, бежит вагонетка, толкаемая полудохлыми окруженцами…
- Царица небесная! – не выдержала напряжения Евдокия.
Она ярко представила что всё это может произойти с её Мишенькой и в сердце вошла раскалённая игла.
- Куда ж ты теперь? – только и смогла она выдохнуть.
- Моих эвакуировали в Барнаул, вот еду к ним…
- Тяжело?
- Лишь бы приняли!
Дашутка оставила спящего внука на попечение инвалида и бросилась расспрашивать людей о части Михаила. Какой-то хмурый солдат сообщил ей, что интересующая Евдокию воинская часть вроде бы ночевала на другой стороне железнодорожной станции и с утра должна была выдвигаться в сторону большой излучину Дона.
- Беги тётка, - улыбнулся напоследок военный. – Может, догонишь своего
- Благодарствую соколик!
Дуняшка на бегу схватила Коленьку, поблагодарила случайного знакомого и двинулась в направлении тревожных паровозных гудков. Там оказалось весьма многолюдно. Какие-то разрозненные части грузились в эшелоны, толпы фабричных рабочих заканчивали погрузку разнопланового оборудования.
- Как тута страшно!
Хаос, крик и беготня людей повергли Евдокию, прожившую всю жизнь в маленьком хуторе, в подлинный ужас. Она уже не спрашивала встречных, где сын, только беспомощно ходила по перрону и вглядывалась в лица офицеров.
- Где ж тут найдёшь его? – ужасалась она, едва успевая успокаивать ревущего от испуга и голода внука. – Народу набилось многие тыщи…
Однако ей снова повезло. Женщина случайно увидела хвост уходящей вдаль колонны военных. Она по инерции сделала десяток шагов в их сторону и, присмотревшись, вдруг узнала фигуру сына, шагавшего рядом со строем.
- Господи! – взмолилась Евдокия и побежала. – Неужели это он?
Сил чтобы догнать быстро марширующих солдат почти не осталось. К тому же очень мешал хныкающий внук. Только когда колонна уже выходила из посёлка в открытую степь, Кошевая смогла приблизиться к ней на расстояния крика.
- Мишенька, сынок! – выкрикнула она из последних сил. – Остановись, я больше не могу…
Человек, шедший сзади строя, сначала оглянулся, а потом бросился к опустившейся на горячую землю женщине.
- Мама! – удивился он, подбежав ближе. – Как Вы здесь оказались?
- Пришла тебя увидеть.
- А это у Вас Коля?
- Да, - выдохнула уставшая мать. – Это твой сын.
Михаил взял на руки испуганного малыша, прижал к груди и замолчал. Евдокия тоже молчала, во все глаза, разглядывая похудевшего и возмужавшего сына. Помолчав пару минут, Михаил твёрдо сказал:
- Нужно идти.
- Что ты такое говоришь?
- Мне нужно догонять товарищей, я теперь командир сводного батальона.
- Как же это, ведь только увиделись?
- Понимаете, мамо, - оправдывался смущённый сын. – Я получил приказ прибыть с вверенной мне частью в станицу Цимлянская к определённому часу. Мы и так опаздываем.
- Ну, хоть минутку, сынок…
- Нельзя, понимаете, не могу!
Он передал матери притихшего сына, с тревогой оглянулся на удаляющихся солдат и заверил:
- Я вернусь, обязательно вернусь!
- Вот возьми. – Мать, суетясь, вытащила из заплечного сидора мешочек с домашним табаком и бутыль самогона. – Гостинец тебе приготовила.
- К чему это? – начал отнекиваться Михаил. – Не нужно…
- Возьми, возьми! – настаивала Евдокия и совала подарки в руки сына.
Он неловко засунул бутыль за пазуху и на бегу крикнул:
- Езжайте с Колькой по железной дороге в Сталинград.
- Как же мы там будем жить?
- Устроитесь как-нибудь, а здесь немец через пару дней будет.