НИ. Тетрология

Осьминожкин Евгений Александрович

– Извини, но чего тут долго думать, – сказал я и подтолкнул его вперед.

Он хмыкнул и направился вперед, осторожно ступая. Я же кое как переставлял ноги, пытаясь сбалансировать вес корней с двух сторон. Мужчина сразу же оторвался скрывшись за поворотом.

Тот доброволец не соврал, в конце на площадке детские качели, вот только далеко не детского размера, метров двадцать, а то может и больше перекладина, что должна удерживать двоих, а в центре квадратные камни пронизанные веревкой, обрывки которой у каждого седока.

– Думаю не стоит спрашивать, кто проходит дальше? – с улыбкой спросил мужчина.

– Почему же, – ответил я. – Можешь спросить.

Он усмехнулся.

Ну да, спрашивать глупо, я номинально тут главный, так что все логично, что кто-то должен пожертвовать собой, чтобы я прошел дальше. Может быть эгоистично, но другого варианта не вижу. Если не сейчас, то быть может через пару метров он все равно погибнет, а так хоть пользу принесет. Конечно же, у него тоже теплилась надежда, что он выберется отсюда живым или даже освободится пройдя все испытания, но раз он так быстро согласился на роль жертвы, то скорее всего трезво оценивает свои шансы. Я даже не знаю как долго он в игре, есть ли у него силы, так что репутация работает в данной ситуации на меня. Полагаю так или иначе он наслышан о моей жестокости, быстроте расправы над неугодными, непоколебимом авторитете, так что когда я выбрал его, он сразу все понял. Быть может ему тоже хочется чего-то там, но этот мир приучил меня очень давно, если чего-то хочешь, то добудь это. Полагаю в тюрьмах именно этот закон определяющий, и думаю он такого же мнения, поэтому нашу схватку он заведомо проиграл. А раз ничего изменить нельзя, то зачем мудить. Ведь если я и он не проходим дальше, а он сейчас мне не поможет, то я ведь могу на просторе его отыскать и тогда уже наша битва продолжится. Хоть сейчас за смерть он получит увеличение времени умиротворения в десятикратном размере, но это ничто по сравнению с моим гневом, когда я могу разорвать на части сразу. И свидетелей этому не так давно был весь город, когда музыкант решил на меня наехать.

– Спасибо за помощь, – решил я все же выразить благодарность.

Он кисло улыбнулся и толкнул одну из сторон качелей, те со скрипом сдвинулись, он залез на сидение и чуть опустил качели. Что ж пришла пора проверять, что это за аттракцион. Также толкнул качели, подведя себе посадочное место поближе. Стоило мне сесть как качели выровнялись, вес у нас разный, но видимо здесь это не играет никакой роли.

– Что дальше делать? – спросил я, глядя на него.

Он тяжело вздохнул и потянул на себя веревку, в центре которой каменные квадратные блоки.

– Пока тебя ждал, разобрался с конструкцией, – пояснил он, отвечая на мой взгляд. – Выход чуть левее, как поднимешься.

Я обернулся, и правда, не сразу заметишь, но да, там проход дальше. Мужчина все больше подтягивал к себе грузики, тем самым увеличивая вес со своей стороны, а меня подымая. Показалось, что я вообще-то могу дотянуться корнями, только подумал, как Бушрут протянул первый корень, как из лавы взметнулся столб огня, напрочь уничтожив корень.

За спиной мужчина усмехнулся.

– Думал потом тебя вытащить, – пояснил я.

– Не получится, – ответил он. – Тут четкие правило, спасать нельзя.

– Не совсем так, – произнес я.

– А как? – спросил он, пыхтя, видимо чем дальше тянешь, тем тяжелее, хотя вроде бы камни должны сами уже по наклонной скатиться.

– Нельзя решать кто виноват, кому жить и так далее, – ответил я. – Спасать надо было раньше, а сейчас мы как бы на собеседовании, где уже разбирают каждого в отдельности, ведь сюда можно заходить и одному, а не многотысячной толпой.

– И как бы ты сейчас тогда поднялся? – с натугой спросил он, подтягивая камни еще чуть ближе к себе.

– Думаю путь привел бы к другому испытанию, – предположил

я.

– Возможно, – сказал он, тяжело дыша. – Приготовься, что-то камни пошли легко, чую сейчас будет кульминация.

Он оказался прав, если до этого качели поднимались медленно, то в следующую секунду они буквально вскинули меня вверх, хорошо к потолку не припечатали, я благо что догадался повернуться к стене, потому успел вовремя сделать шаг и оказался на крошечной площадке, пришлось сразу прижаться к стене. За спиной раздался бульк, повернулся, но добровольного помощника на качелях уже не оказалось, камни, что он тащил медленно возвращаются с его сидения, видимо они его и столкнули. Хотелось бы посочувствовать, умирать в лаве быть может неприятно, но все же не так ужасно, как в желудке огромных тварей, как пришлось не один десяток раз лично мне, так что его смерть даже в чем-то почетна, все же помог, не погиб зря, как все те тысячи, что по глупости перебили своих жертв во второй раз.

Прижимаясь к стене направился ко входу, корни оттягивают назад, норовят сбросить в лаву, но Бушруту самому не хочется в лаву, поэтому помог удержаться, грамотно распределил вес корней, прижимая их к стене, паук из него хреновый, но все же хоть что-то.

Через десять минут весь в мыле и поте ввалился в проход, не веря, что все же удалось пройти. Обычному человеку там было бы не сложно, но не мне с таким количеством корней. Да уж, везде свои плюсы и минусы.

Узкий тоннель оказался подсвеченным лавовыми отблесками, стены то тут то там имели дыры, так что свет проникал. Идти ногами по камням оказалось проблематично, все же камень прогрет лавой, так что не стесняясь сформировал подошву из корней и побыстрее пошел. Бушрут ничего против не имеет, даже не смотря на то, что этого его тело, оно всегда выступало защитой и оружием и часто повреждалось, можно сказать настоящий он сидит во мне, а это лишь рабочий инструмент.

Минут через пятнадцать тоннель вывел в просторный зал, в полу несколько тонких ручейков дающих свет. И судя по тому, что здесь больше никого нет, значит я первый. Через пару минут удалось разобрать в другом конце каменного зала три плиты, что отличаются по цвету от общего фона. Ручейки лавы соединились перед ними, так что не перешагнуть, можно только прыгнуть, а за ними вроде как темнота. Если правильно понял, надо разбежаться и попасть на плиту. Вот только стремновато, проверить бы на ком-то.

Откуда-то сзади из одного из тоннелей послышался звук, будто кто-то шаркает и матерится. Хотя чего это я, там же раскалённые камни, не будь корней, я бы также шел. Из соседнего с ним тоже послышался мат, вроде чуть подальше. Затем еще и еще. Все же люди добрались, не одному мне трудно далось то испытание. Хотя это мой оппонент быстро согласился, другим ведь еще надо было подобрать пару, выбрать кто идет дальше, а добровольно лишаться шанса на свободу думаю не так много желающих, так что даже удивительно, что они так быстро.

Я повернулся к трем плитам, вокруг которых протекает лава, намекая на прыжок. Стоп, плит всего три, а нас дошло тридцать, пятнадцать погибли добровольцами, пропуская других. Выходит. Выходит. Да что выходит? Черт, выходит тут будет пятнадцать человек, а плит всего три, так что придется решать кому из оставшихся будет дан шанс пройти дальше, остальные останутся с носом.

– А-а, была не была, – вскрикнул я и чуть отбежал и с разгона перепрыгнул поток лавы, плюхнувшись на плиту, что оказалось очень скользкой. Хорошо, что не стал умничать, перешагивая преграду, а то бы корни соскользнули и не уверен, что выжил бы. Если намекают, что надо прыгать, значит прыгай.