Ничего, кроме настоящего
Шрифт:
"фенечек" довершали образ. Палыч был в бандане и в клетчатой вытянутой рубахе, достававшей ему до колен. Паша и Батькович выглядели несколько элегантней, но всё равно на этой сцене под лозунгом "З народного напившись джерела"3 смотрелись, мягко говоря, нелепо. Клава была в своём репертуаре – девка для траха.
Нас приветствовали свирепым, леденящим душу воем. Выкатив от изумления глаза, я рассматривал "группу поддержки", нёсшуюся во весь опор к сцене. На ходу они расталкивали солидных деканов, доцентов и прочую преподавательскую шелупонь. И
– Интересно, откуда они узнали, что мы сегодня будем здесь? – заинтересовался Палыч.
Но я решил, что ломать сейчас над этим голову просто неумно. Я приветствовал их ответным воплем и пообещал оттянуть на полную катушку. Зал, затаив дыхание наблюдал за развитием событий. По лицу декана было видно, что всё происходящее ему активно не нравится и что он начинает сожалеть о том, что оказался слишком прогрессивным для своей должности.
Я произнёс краткую речь, где призвал пипл расслабиться и дать волю инстинктам. На лицах же публики пока не было заметно никаких инстинктов, кроме инстинкта самосохранения. Да и тот возник только после появления нашей "группы поддержки".
Мы играли в основном новые вещи. Играли хорошо, с драйвом.
Публика в зале реагировала по-разному. Наши фаны, естественно, бесновались аки демоны, приводя в ужас стареньких профессоров и впечатлительных аспиранточек. Внушительная часть студентов изо всех сил старалась "соответствовать". А остальные с отвращением наблюдали эту вакханалию, приобретая стойкую ненависть к отечественной рок-музыке.
Апогеем разнузданности стало исполнение хита всех времён и народов "Опущенные уши". Под вступительную тему из "Ласкового Мая" весь народец, включая самых стойких, стал послушно хлопать в ладоши.
Ну а после того, как мы втопили панкуху, пипл взвыл от восторга и ринулся расслабляться. Ну а мы всячески потакали низменным страстям толпы (фу! как гадко!).
Последним исполнялся "Костюмированный Бал". Неожиданно этой вещью мы купили практически весь преподавательский состав. Как то сразу забылись предыдущие крамольные песенки, и, затаив дыхание, вся профессура наблюдала как Паша водил смычком по струнам, извлекая терзающие слух звуки. Атмосферик был потрясающий. Я, как-то, не рассчитывал на такой эффект. Не рассчитывал я и на то, что мы возьмём первое место в этом туре фестиваля и пройдём в финал.
По правде, я делал ставку только на молодёжь, и был совершенно не готов принимать восторги ректора, декана, преподавателей. Мы оказались замкнутыми в кольце людей, каждый из которых старался посвятить нас в суть своих душевных переживаний, возникших во время нашего выступления. Паша светился от восторга и шумно разглагольствовал об ассоциативных течениях в музыке. Палыч бойко шнырял среди хорошеньких студенточек, раздавая автографы и впрок запасаясь телефончиками поклонниц. Клава отбивалась от похотливых юнцов, варивших ей шоколад4, а Батькович фотографировался с "группой поддержки". В общем, всё удалось!
В
Чего-то там заняли (чего – не помню). После этих знаменательных событий нам предложили стать штатной группой факультета ландшафтной архитектуры и выделили репетиционную точку. Это было весьма кстати, поскольку после изгнания из "ВОДОКАНАЛТРЕСТА" мы беспризорничали, перебиваясь репетициями в офисе отца Батьковича. Но это не могло продолжаться долго – глядя на наши потрёпанные рок-н-роллом фигуры, сотрудники возроптали. Их выводило из себя то, что после 18.00 по офису начинали шляться подозрительные личности, перенося с места на место предметы непонятного назначения и действуя на нервы немелодичным музицированием. Так что предложение "руки и сердца", то бишь, крыши и "точки" явилось весьма кстати.
Точка была офигенной! Уютная комнатка, чистенькая и опрятная. Со всевозможными шкафчиками, полочками, антресолями. И с аппаратом впридачу – что немаловажно!
Тогда-то мы и совершили своё первое преступление во славу рок-н-ролла. Аки тати в ночи, мы пробрались на задний двор какого-то ресторана и упёрли несколько ящиков с яичными лотками. Начинающие музыканты меня поймут и позеленеют от зависти. Ведь яичные лотки – наинеобходимейший материал для музыканта. Общепризнано, что это наилучший заменитель звукоизоляционной пробки. Для заглушивания
"точки" нет более удобного и доступного материала. Но для добывания оного приходилось идти на всякого рода хитрости.
Итак, мы ограбили ресторан на некоторое количество ящиков с этим ценным материалом. Ветер унёс звук наших шагов, и ночь слизала наши силуэты. Зорко оглядываясь во тьме, мы пронесли свой ценный груз по двору ресторана, перебросили через забор и растворились во тьме.
Косые фломастеры ливня затушевали звуки, оставленные нами в пространстве. Вот краткая история преступления, в котором я сознаюсь.
И вышел, небось, утром директор ресторана на крыльцо, и вырвал седые клочья своих волос, и проклял засранцев, лишивших его предприятие тары для укладки яиц. Вот такая смурная история приключилась.
На следующий день после кражи, хорошо выспамшись, мы явились на точку и в каких-нибудь три часа обили стены крадеными лотками.
Получилось красиво и функционально. Похлопав в ладоши, мы убедились, что звук гасится – а значит, цель достигнута. После чего мы хлопали в ладоши до опупения, и каждый глуховатый "трень" вместо звонкого
"хрясь" звучал в наших ушах сладкой музыкой. Отдельно отмечу – совесть по поводу содеянного нас и не думала мучить. Ей сладко спалось на наших больших надеждах и предвкушениях грядущей славы.
Мы красивенько расставили аппарат и барабаны, разместили в шкафчиках своё нехитрое хозяйство, выделили шкаф для гитар.
Хозяйствовали, короче. Особенно радовала мысль, что не придётся собирать все манели после репетиций и тащить их домой. И придя на
"репу"5, можно сразу включиться и играть, а не раскладываться по два часа. Ништяк, да и только!