Ничего личного
Шрифт:
Он постоял немного у дыры в перилах, обозревая место происшествия, и снова спустился в холл. Тишина стояла мертвая, никто не собирался выходить из номера. На завтрак они, что ли, не собираются? Припасы Серебряковой подошли к концу. Разве что кофе остался.
В конце концов, надо сообщить жене. Почему Татьяна Иванова до сих пор не забеспокоилась? Муж в номере не ночевал. Или это для нее привычно? Очутившись у двери люкса, на которой значился роковой номер «тринадцать», Алексей осторожно в него постучал. С плохими
Открыли ему почти сразу. Татьяна Иванова стояла на пороге умытая, причесанная и даже слегка подкрашенная. На ее губах была светлая, почти бесцветная помада. Словно жена управляющего собралась в гости. На именины. Не на завтрак же. В туфлях на шпильке. На улице не лето.
– Здравствуйте, Татьяна. Не спится? – спросил он, несколько удивившись.
– Я рано встаю.
– Какое совпадение! А Валерий Валентинович, видимо, совсем не ложился? – и он кивнул на застеленную кровать.
– Мы поссорились вчера вечером, и он, вероятно, ушел спать в боковую комнату. Ту, что приспособлена под продуктовый склад.
– Может быть, управляющий туда и направился вчера вечером, только не дошел, – осторожно сказал Алексей. Кто знает? Вдруг у нее начнется истерика?
– Что вы хотите этим сказать?
– Ваш муж лежит в холле. И он, увы, не дышит.
– Валерий умер? – она удивилась этому, не больше, чем известию о том, что вновь пошел снег. «Значит, она в команде», – подумал Алексей и кивнул:
– В общем, да.
Она прошлась по номеру, поправляя разложенные вещи. Потом обернулась и спросила:
– Что ж, я должна туда пойти?
– Это вам решать. Если я не ошибаюсь, вы за ним замужем. Были.
– Послушайте, если бы вы вчера вели себя по-другому, ничего бы не случилось.
– Не понял. А как я себя повел?
– Вам все говорили, что Валерий убил Пашу. Не надо было доказывать обратное.
– Это еще почему?
– Вы виноваты во всем. И нечего из себя строить дурака.
– Это не я строю из себя дурака, а ваш коллектив его из меня делает. Пойдите, хотя бы поплачьте над ним ради приличия. А то некрасиво получается.
– Не переживайте, там есть, кому устроить истерику, – презрительно сказала Татьяна.
Словно в ответ на ее слова из коридора донесся затяжной женский вопль. Утробный. И сразу же, словно дожидались этого момента, начали распахиваться двери комнат. Алексей не успел опомниться, как послышались шаги и голоса. Много голосов.
И тут произошло неожиданное. Флегматичная жена управляющего отшвырнула его с дороги и ринулась на крик. Он упал на ковер и только и успел увидеть, что мелькнувшие женские ноги в туфлях на шпильке. Ну и силища у женщины! Хотя, имея такой вес…
Он поднялся и покачал головой. Вот у кого нервы сдали! И пошел в холл, где разыгрывалась настоящая драма. В духе популярных мелодраматических сериалов. Татьяна Иванова сражалась
– Тварь, мерзавка! Шлюха! – кричала Татьяна.
Сотрудники фирмы удерживали ее от нападения на бедную немочку. Татьяна же шипела, как разъяренная кобра. Изо рта ее ядом брызгала слюна. Прическа растрепалась, помада стерлась. Наконец мужчинам удалось оттащить жену управляющего на безопасное расстояние.
– Я его на улице подобрала! Человека из него сделала, чтобы он тебе, что ли, достался?! – уже из угла выкрикивала Татьяна.
– Вы все его убили! Ненавидели все! Потому что он был лучше вас всех! И умнее! И я вас ненавижу! А ты, Танька, забеременеть не можешь, вот и бесишься! – не осталась в долгу Эльза.
– Да я просто не хочу! Не хочу! Поняли вы все? Я просто не хочу!
– Тебе завидно, да, что я беременна?! Завидно?! – надрывалась Эльза.
– Да плевать мне на твоего ребенка, если бы он был не от моего мужа!
– Рада, что он умер, рада? И ты его убила! Все!
– Женщины, да вспомните, наконец, что вы женщины! – не удержался Алексей. – Уймитесь! Принесите же им воды!
– Какая она женщина, если рожать не может! – продолжала кричать Эльза в своей половине холла.
«Татьяна сейчас ее убьет!» – покачал головой Леонидов и прикинул силы державших жену управляющего мужчин. Он уже испытал на себе взрывную реакцию Татьяны. И готов был в любой момент прийти на помощь. Но Манцев с Липатовым были мужчины сильные и держали А крепко. Татьяне оставалось только ругаться, что она и делала:
– Заткнись! Сама ты ничего не можешь! Что, не обломится тебе теперь ничего? Не обломится! Думала, мой муж будет тебя с выродком содержать, не дождешься! Забирай теперь себе этот мешок с дерьмом!
Обе в запальчивости говорили вещи обидные и злые.
– Все, брек! Разведите дам по комнатам, – сказал Алексей. – Обеим надо успокоиться.
– Я сама уйду. Да не держите вы меня! – стряхнула, наконец, с себя Манцева Татьяна Иванова. Могучая Лиза на всякий случай прикрыла собой Эльзу. Алексей тоже был настороже. Но Татьяна Иванова не сделала попытки к броску и с надменным видом прошествовала мимо. Через несколько секунд громко хлопнула дверь ее люкса.
Эльза опять принялась рыдать. Леонидов мягко тронул ее за плечо:
– Вы плохо себя чувствуете, вам лучше не оставаться у тела. Женщины вас уложат, водички дадут. Эльза! Вы меня слышите?
Она глянула так, что он похолодел:
– Сволочь! Чтобы тебе тоже завтра сдохнуть!
Алексей вздрогнул и отшатнулся. А он здесь при чем? Его-то за что? Бедная женщина! Это гормоны. Наконец Лизе вместе с Ольгой Минаевой удалось увести рыдающую женщину в ее номер. Манцев, нервно приглаживая волосы, пробормотал: