Ничего личного
Шрифт:
Манцев с Липатовым делали вид, что увлечены беседой. Приятель Марины, смазливый Юра, одетый в модные шорты и футболку, сосредоточенно завязывал шнурки на кроссовках. Глебов жался к стенке. Алексей прекрасно их понимал: с него хватило бы и бассейна. Лыжи уже были лишними, а уж тренажеры…
Словом, народ безмолвствовал. Пока в спортзал не вошел Серега Барышев. Недолго думая, он скинул спортивные штаны и олимпийку и схватился за ближайший агрегат. Агрегат взвыл, Алексей почувствовал, как мысленно взвыли от восторга присутствующие в зале женщины. Сам он тоже чуть не взвыл от зависти.
Вот
– Леонидов, чего стоишь? – хрипло выдохнул Серега.
– Затерялся в твоей могучей тени, – буркнул он.
– А ты не тушуйся. Давай, поработай, женщины на тебя смотрят!
– Им есть, куда смотреть.
– Хотя бы спортивный костюм сними.
– Чего привязался?
– А хвастал, что легкой атлетикой занимаешься! Врал? Твоя игра – подкидной дурак.
Он разозлился. «Пусть я умру…» И снял с себя спортивный костюм.
– А прибедняешься, – усмехнулся Барышев, одобрительно глянув на его плечи. Там тоже кое-что имелось. В смысле мышечной ткани.
– Я не прибедняюсь. Просто устал. Ты работаешь только руками, а я и руками и головой. Спрашивается, кому сложнее?
Алексей улегся на соседний тренажер и начал работать. Поднимать штангу. Вверх-вниз. Краем глаза он следил за Костей Манцевым:
«Тот, который спал. Или не спал? Вот с этим товарищем я бы охотно побеседовал. Но он почему-то молчит».
Меж тем в спортзале появлялись новые действующие лица: Татьяна Иванова с надменным видом прошла к скамейке для болельщиков, туда же прошмыгнула Елизавета. Ольга Минаева на пару с Мариной Лазаревич достали ракетки для игры в бадминтон, Наташа Акимцева в гимнастическом купальнике пошла к шведской стенке демонстрировать балетную растяжку. Барышев, разогревшись, наконец, оставил в покое тренажеры и погнал Алексея натягивать сетку.
«Пусть я умру…» – в который раз за сегодняшний день подумал он. Что касается смерти от физического перенапряжения, то это вопрос спорный, а вот спать он будет сегодня без задних ног. Это на сто процентов.
Для равновесия они взяли к себе в команду трех женщин и приятеля рыжей Наташи – Колю. Господин управляющий подумал, подумал, и присел на скамейку запасных, к жене. На противоположной стороне обосновались спортивный Манцев, красивый Юра, измученный Глебов, малознакомый Липатов и Ольга Минаева с Мариной. Разумеется, против Барышева шансов у них не было. Его жена, Анечка, играла хорошо. На неспортивной женщине Серега бы и не женился. Активный отдых у него возведен в культ. Анечка пасовала мужу, подвешивая мяч над сеткой, а тот и рад был стараться. На противоположной стороне возникло смятение, потом откровенная паника. Противник был разгромлен. Алексей радовался, что его не слишком мучают. Хотя и он играл в волейбол прилично. На любительском уровне. В профессионалы не взяли бы и Серегу, сочтя недоростком. Потом они перетусовались,
Так прошло три часа. То есть, пролетело. Он не умер, но устал смертельно. Все ж таки пришлось побегать.
«Он нарочно это делает? – думал Алексей, косясь на Барышева. – Или всерьез считает, что все люди такие же? С неограниченным физическим ресурсом? Как бы его унять?»
После мучений в спортзале на ужин он не пошел. Ноги заплетались. Барышев отстал после того, как Алексей завещал ему свою порцию. Он полежал немного на кровати, но сон не шел. Организм слишком перетрудился за последние часы, чтобы так сразу расслабиться. Через некоторое время Алексей уже пожалел, что не пошел на ужин. В животе заурчало. Усталость сменилась зверским голодом, как это бывает после такого активного отдыха.
«Нет, до утра не дотяну», – решил Леонидов и побрел в холл, к запасам Ирины Сергеевны Серебряковой. Та не была ни в бассейне, ни в спортзале. Ни на лыжах, разумеется. Дверь ее люкса была плотно прикрыта.
В холле, на диване сидел Костя Манцев и жевал бутерброд с красной рыбой. Запивая рыбу пивом. При виде Алексея он инстинктивно поджался и тут же потянулся за пачкой сигарет.
Леонидов посмотрел на него с завистью. Вновь захотелось курить. Но тут знакомо закололо в боку, и он сделал выбор в пользу долгой и счастливой жизни.
Счастливой? Да уж! Счастья сегодня – вагон!
– Не помешаю? – спросил он, присаживаясь на диван рядом с Манцевым.
– Садитесь. – Манцев подвинулся еще дальше, в самый угол. Словно хотел убежать. Дальше угла было окно. Прыгать в окно Манцев не собирался. Он тоже хотел жить долго и счастливо. Алексей с сомнением посмотрел на пиво. И спросил:
– А почему ты на ужин не пошел?
– Не нравится, как кормят в местной столовке.
– Понятно. Тут пожевать ничего больше не найдется?
– Полно. Хлеб, правда, подсох, но это пустяки. Есть копченая колбаса, есть рыба.
– Отлично! Я, признаться, проголодался после спортзала.
– Пива хотите?
– Что, и пиво есть?
Манцев кивнул и жестом заправского фокусника вытащил из-под стола бутылку пива. Оказывается, там стоял целый ящик. Кто-то уже успел сбегать в буфет. Против пива Леонидов не устоял. В жизни должны остаться хоть маленькие радости. Он открыл бутылку и набросился на еду. Оба молчали. Костя чего-то ждал, Алексей изо всех сил оттягивал неприятный момент. Наконец Манцев первый не выдержал и спросил в лоб:
– Что же вы меня не спросите?
– О чем?
– Да ладно! Родственнички Иванова уже, конечно, заложили. Что я в ту ночь был здесь, в холле. На диване.
– Ты же спал.
– Не буду отрицать очевидного. Но я ведь мог и проснуться в самый неподходящий момент.
– Слушай, Костя, все, что ты можешь сказать, я уже знаю. По-моему, скоро я останусь единственным человеком, который не видел, как Иванов столкнул с балкона Пашу. Оказывается, все остальные были в этот момент рядом. Или поблизости. Все знали, что он пошел с Пашей на балкон. Так что не очень-то утруждайся. Интересно только, какой у тебя повод бросить в Валеру камень. За что ты его, а? Тоже ничего личного? Или как?