Ничего личного
Шрифт:
– Кому верить, кому верить? – как заговоренная забормотала она. И вдруг посмотрела на него другими, просветлевшими вдруг глазами. – А может… – и неуверенно остановилась.
– Что может?
– Я тебе верю, Леша. Если тебе так жаль мою фирму, принимай дела.
– Какие дела? – опешил он.
– Пашины. Пост коммерческого директора. Решай кадровый вопрос.
– Да
– Ты человек. Что у тебя, образования нет? Самое нужное, юридическое. Валера Иванов с грузчиков начинал. Не важно, что человек заканчивал, важно, как он будет относиться к своей работе. Надо будет – получится. Ты умный человек, девочек моих тебе жалко, не все же у нас такие плохие. Вспомни Марину Лазаревич, Наташу, Елизавету. Юлия Николаевна тебе с финансами поможет. Зарплату положу хорошую, не обижу. Да что я говорю… Разве ты захочешь в это дело лезть?
«Ты сразу-то не отказывайся…» – вспомнил он Калачева. И машинально дотронулся до кармана куртки, куда засунул его визитку. Вот оно что! Обговаривала, значит, с Ильей Петровичем. А тот не против. Но какой из него, Леонидова, управленец?
– Я даже боюсь подумать.
– Что, страшно?
– Да не то страшно. Боюсь, я буду не лучше. С чего начинать? С людей? И что мне делать? Уволить их всех?
– А ты их пойми.
– Ну, уж нет! Извините, Ирина Сергеевна, но…
– Все ясно, – и ее взгляд потух. – Значит, отказываешься?
– Да. Я не могу. Извините.
– Не за что извиняться.
Они уже были за воротами кладбища. Ирина Сергеевна подошла к машине, спросила:
– Домой тебя отвезти?
– Если не возражаете, я пешком.
Ему было неловко. Отчего он испытывает к этой женщине искреннюю симпатию? Оттого, что она так одинока и несчастна? Но ведь она богата! До поры до времени. Такими темпами от ее богатства ничего не останется. Она совсем не умеет защищаться. А люди? Оставшиеся на фирме? Девочки, о которых она говорила? Анечка Барышева? Могут они спокойно работать и получать достойную зарплату?
– Я, пожалуй, пойду на автобус, – невольно вздохнул он.
– Как хочешь.
Она замерла, прислонившись спиной к дверце своего
Алексей мимо стоянки для личного транспорта пошел к автобусной остановке. В ботинок попал неизвестно откуда взявшийся камешек. Или не камешек? Но что-то мешало ходьбе. Алексей потряс ногой, не помогло. Потом нагнулся, занявшись ботинком, и получилось так, что его не стало видно за чьим-то черным «Мерседесом». Пятисотым. Пока Леонидов расстегивал ботинок, совсем близко раздался знакомый голос Саши Иванова:
– Так мы договорились насчет подставного лица?
– Да, с Андрюхой сподручнее, – отозвался Манцев. – Он товарищ проверенный, с нами повязанный, как и моя звезда.
Захихикала Нора. О! Ее смех Алексей узнал бы из тысячи!
– Что, Сашка, завидуешь? – спросил Манцев.
– Ничего, мало их, что ли? На фирме еще есть красивые девочки.
– На Маринку, что ли, теперь глаз положил?
– Хотя бы.
Леонидов выпрямился, посвистел троице:
– Что, ненаглядные мои? Строите план захвата Парижа?
– Тебе-то что? – ухмыльнулся Иванов. – Мартышка. Какую речь толкнул на прощание, а кто тебя послушал? Погоди, к тебе на работу телега скоро придет. Нахлебаешься. Попрут тебя из органов. Вон, Ленка скажет, что ты пытался ее в постель затащить. – Нора злорадно рассмеялась. – И свидетели найдутся. Еще и попытку изнасилования припаяют. У нас за все заплачено, так что гуляй.
Алексей резко развернулся и зашагал назад. Ирина Сергеевна садилась в машину. Мотор уже работал, из выхлопной трубы вился сизый дымок.
– Ирина Сергеевна! Подождите!
Она задержалась и подняла голову. Подождала, пока он подойдет.
– Подождите, Ирина Сергеевна, я хочу подумать. Над вашим предложением подумать.
И Алексей увидел, как вновь просветлел ее взгляд.
– Я жду тебя завтра. Приходи прямо ко мне домой. Можно без предварительного звонка.
– Да. Я приду.
«Пассат» уехал, а он стоял и улыбался. Ну, вот вам! Съели? Сюрприз! «Первым делом я их всех уволю. Ничего личного…»