Ничего личного

Андреева Наталья Вячеславовна

– Но-но! Я при исполнении! А вы опять, товарищ Леонидов. Допустили. Служебным расследованием пахнет.

«Ты да плюс Саша Иванов… – невольно поморщился Алексей. – А где Саша, там и Манцев. А где Манцев, там и… В общем, хорошая компания собирается».

– Итак, осмотрим место происшествия, – важно сказал Семеркин.

– Пожалуйста. Вон та дверь. Сорванная с петель.

– А кто ее сломал? – подозрительно спросил Семеркин.

– Настоящий мужчина.

– А зачем?

– Чтобы войти. Видите ли, труп не хотел нам отпирать. Хотя мы стучали. Долго. И даже ногами.

– Можно было и поаккуратнее…

– Можно, – вздохнул Алексей. – Но не получилось.

Вслед за старлеем и экспертом

Алексей прошел в номер, где лежала мертвая Ольга Минаева. Семеркин сдернул простыню и присвистнул:

– Это же та красивая девка! Блондинка! Я ее сразу заметил! Ничего себе ноги!

– Нечего пялиться, – выхватил у него простыню Алексей. И вновь прикрыл голые Ольгины ноги.

– Я тут осматриваю!

– Мужские тела тебя не так интересовали. Твое дело подлинность почерка установить и проверить, нет ли следов насильственной смерти. Хотя, тут и так все ясно: дверь была закрыта изнутри, едва сломали.

– Чего это она? А? – удивился Семеркин. – Такая деваха! Дура, что ли? Столько мужиков по ней, небось, сохло! Могла бы на «Мерседесах» ездить да каждый день в рестораны ходить!

– Кто в чем видит простое человеческое счастье. Ты, Вячеслав Олегович, не затягивай: составляй протокол, снимай показания. Народ на похороны торопится.

– Я должен все по закону…

– С каких это пор?

– А причина смерти? То есть мотив? С чего она вздумала травиться? Ага! А вот и записка!

– Да. Это предсмертная записка.

– «Это я убила…» – прочитал Семеркин. – Ну, вот! Я же говорил! Убийца раскаялся!

Леонидов поспешно вышел из номера. Сил его больше не было. В его собственном номере Саша, очень грустная, пыталась играть с Сережкой в карты. Только ходила невпопад и била не теми козырями. Сережка злился:

– Мама, у нас же пики козыри, а ты опять бьешь бубями!

– Да-да, я забыла.

– Мама, а почему опять приехала милиция, и нас никуда не пускают? Так всегда в санаториях?

– Нет, зайчик, это просто так получилось.

– Почему?

– Не знаю.

– Знаешь, но не говоришь, потому что я еще маленький.

– Да, ты, слава богу, еще маленький. – Саша прижала к себе его темную голову. – Мы скоро уедем домой. Совсем скоро.

Она подняла на мужа глаза:

– Леша, эту процедуру никак нельзя ускорить? Опять всех будут заводить по отдельности в боковую комнату и задавать все те же вопросы? Я устала, страшно устала… Скорей бы уже на работу.

– Ладно, я что-нибудь сделаю.

Он снова пошел искать Семеркина. Тот готовился выступить по полной программе. Леонидов подошел к нему и сказал:

– Давай быстренько народ в холл. Мы сейчас проведем общее собрание и разъедемся по домам.

– Нет, я так не могу. Надо, как положено.

– Да чего там! Люди с ума от страха сходят! Еще подумают, что завелся какой-нибудь маньяк!

– Нет, так не положено… – занудливо сказал Семеркни.

– Да заткнись ты! – не выдержал Алексей. – Я тебе сказал, как надо поступить.

Через десять минут все взрослые собрались в холле.

– При милиции будем или как? – спросил Леонидов.

– А в чем, собственно, дело? – раздался чей-то недоумевающий голос. Он машинально отметил: женский.

– Можете говорить, Алексей Алексеевич, – сказала Серебрякова.

– Благодарю вас, Ирина Сергеевна, – и он отвесил шутовской поклон. – Прежде чем мы разъедемся, я хотел бы сказать пару слов. Здесь некоторые хотят свалить все на Ольгу Минаеву. Она, мол, убила. А потом раскаялась и покончила с собой. Это не совсем так.

Присутствующие на общем собрании тут же затихли. Семеркин безразлично уставился в потолок.

– То есть началось с этого. Да, это она столкнула Пашу с балкона. Но это можно действительно квалифицировать как несчастный случай.

Так получилось. Никаких разборок на отдыхе, разумеется, не планировалось. Но поступок Ольги невольно послужил толчком. Она не сразу решилась в этом признаться. Все-таки, убийство. А сторонники Павла Сергеева все поняли по-своему. Кто-то из враждующего клана расправился с их лидером. Манцев, который все слышал, молчал. Эльза и Саша Иванов тоже молчали, по понятным всем причинам. Управляющий молчал, потому что боялся, что в убийстве заподозрят его. Ольги он на балконе не видел. Возможно, слышал голоса, когда спускался по лестнице, но сказать с полной уверенностью, кто была та женщина, не мог. Может, Нора? Или Калачева? С Калачевым он ссориться не хотел. Возник вопрос: что теперь делать? «Верхние» засуетились. Валера мог объединить теперь всех под своим началом, получив пост генерального директора. Поскольку Паши теперь не было. Это означало конец «верхних». И они, посовещавшись, решили действовать. Сначала коллектив решил просто засадить Иванова в тюрьму, воспользовавшись случаем. За убийство Сергеева. Обсудив все детали, сотрудники кинулись ко мне давать показания против управляющего. Но я чувствовал: не убивал он Пашу. Да и доказать это было бы трудно. Меж тем, Иванов мешал всем. Даже Нора, и та имела свою маленькую корысть: они с Пашей давно уже были на грани разрыва, а тут ему нашлась подходящая замена. Она даже оставила Манцеву пузырек с таблетками: сильным транквилизатором. Потому что поняла, куда все идет. Не исключено, что Иванова сначала хотели отравить. Но по ходу переиграли. Таблетку дали мне. Ольга собственноручно положила ее в чай. Чтобы настырный А.А. Леонидов спал сном младенца и не путался под ногами. Смерть управляющего устраивала и ее тоже. С какой стати ей было признаваться в убийстве? Она теперь тоже рассчитывала на Манцева. Тот ведь неоднократно клялся в любви неземной. Оказалось, что просто ее использовал. Пока Иванов был жив, Косте ни за что бы не прорваться на Пашино место. У них с Валерием Валентиновичем были свои счеты, давние: вместе ведь начинали! Все знали, что постепенно Иванов уберет всех, кто когда-то им помыкал. У кого он был мальчиком на побегушках.

Итак, я отключился. Ирина Сергеевна ушла в свой люкс, а он угловой. Дальний. Женщины с детьми спустились вниз, куда их предусмотрительно и расселили. Остались только свои. Кто дал свидетельские показания в том, что Иванов на глазах спрыгнул с балкона? Манцев, Липатов, Саша Иванов, Лиза, Татьяна, Марина, Глебов, Наташа и сама Ольга Минаева. Более чем достаточно.

Как распределили роли? Иванов-младший пришел к двоюродному брату обмыть сделку. Они, мол, с Эльзой обо всем договорились. И бросил ему в стакан таблетку. Чтобы управляющий размяк. Так и случилось: они выпили за успех, и Валерию Валентиновичу стало плохо. Ощущение я помню. Ноги ватные, в глазах туман. Возможно, что он и отключился.

Далее в номере появились исполнители. Татьяна предусмотрительно ушла. Манцев, Липа тов, Глебов… Кто еще? Кто нанес смертельный удар в висок и чем? Это я не берусь сказать. Скорее Манцев. Да-да, Костя, не дергайся. Ты бил, остальные держали. Били дважды. Возможно, второй раз другой человек. Который физически сильнее первого. Липатов, например. Потом в остывающего Валеру вылили остатки спиртного. Чтобы было похоже на алкогольное опьянение.

После этого его вынесли в холл, и сделали соответствующую инсценировку. Увеличили дыру в перилах, сбросили вниз пару-тройку щепок, испачкали кровью угол стола. Якобы он сам свалился с балкона. Возможно, что эта театральность была в память о Паше. Вот мол, как вы нас, так и мы вас. Всеми, кроме Манцева, овладело праведное чувство мести. Да, Саша Иванов тоже был в курсе. Но эти двое молчали. Молчала и Ольга. Итак, правосудие свершилось.