Ничего не обещай
Шрифт:
– Понятно. Не давать ей распаляться и выгуливать. Это все?
– Этого вам хватит за глаза, уж поверьте. Я заскочу послезавтра, чтобы посмотреть, как вы ладите.
Танди подхватила свои пакеты.
– И не думайте переживать, док. Я приведу ее в чувство, вы и «кыш» сказать не успеете. – Танди посмотрела на Рокси: – Где кухня? Мне надо положить свою сальсу в холодильник.
Рокси указала на дверь дальше по коридору, и Танди пошла в указанном направлении.
Доктор Уилсон смотрел вслед Танди. Когда дверь кухни за ней закрылась,
– Какой бы компетентной ни казалась мисс Танди, Марк, ей понадобится помощь.
– Поэтому я здесь.
– Хорошо. А вы, Роксана, может быть, успокоите свою мать относительно того, что благотворительная деятельность, которой она занималась до приступа, не останется без внимания. Уверен, что дамы из Клуба взаимопомощи с удовольствием вам помогут.
– Это мысль, – с сомнением в голосе протянула Рокси.
Марк прочел ее мысли.
– Мама никого не допустит к своим делам, особенно в том, что касается благотворительности. Боюсь, что и Рокси не исключение.
– Она такая. – Врач взял свой саквояж. – Как бы ваша матушка ни раздражала меня временами, не могу не согласиться с тем, что для Глори она сделала больше, чем кто бы то ни было. Она является активным членом каждой общественной организации в городе. – Он вновь перевел взгляд на Рокси и устало улыбнулся. – Вы похожи на Мэрилин Монро в молодости.
Рокси взяла врача под руку и проводила его до двери.
– Именно этого сходства я и добивалась. – Она похлопала его по руке. – Спасибо, что не оставляете маму одну, док. А теперь возвращайтесь домой к миссис Уилсон. Мы с Марком теперь не дадим маме беспокоить вас в нерабочее время.
Доктор открыл застекленную дверь.
– Звоните, если понадобится моя помощь. – И дверь за ним закрылась.
Марк грустно посмотрел наверх, затем перевел взгляд на Рокси:
– Ты готова?
– К такому невозможно подготовиться. – Рокси схватилась за перила и начала подъем. Марк шел следом.
Деревянная лестница глухо заухала под тяжелыми шагами. Танди, тяжело дыша, поднималась следом.
– Пришлось выбросить что-то белое в банке, чтобы освободить место для моей сальсы.
Рокси прикусила губу.
– В зеленой баночке?
– Ага. Не переживайте. Оно все равно несъедобно. – Танди почесала веснушчатый нос. – Я попробовала эту штуку – она на вкус мерзкая.
– Это мамин крем для лица. Она говорит, что он лучше действует, если накладывать его холодным.
– Фу! – Танди высунула язык и потерла его тыльной стороной ладони.
– Роксана? Это… ты? – донесся слабый голос из открытой двери, просочился сквозь воздух тончайшей нитью паутины, обвился вокруг горла Рокси.
Марк окинул сестру оценивающим взглядом – желтые волосы, сережку в пупке – и ухмыльнулся:
– Не могу дождаться – так хочется посмотреть на маму, когда она увидит новую тебя.
Рокси распрямила плечи.
– Я такая, как есть, и маме придется с этим считаться.
– О Господи, – выдохнула Танди. – У вашей матушки
Марк улыбнулся еще шире и, распахнув перед Рокси дверь, галантно сказал:
– Только, после вас.
Рокси шагнула к двери и, наклеив на лицо улыбку, вошла.
– Привет, мама!
Глава 4
– Слава Богу, вы оказались поблизости, инспектор! – Танди захлопала ресницами, заигрывая с Ником, когда он склонился надлежащей без сознания Лилой Тремейн и взял ее руку, нащупывая пульс.
Рокси стояла у подножия кровати с телефоном в руке. Она только что звонила по 911 и не успела его положить. Ник отпустил руку миссис Тремейн.
– Пульс в норме. Я думаю, она просто в обмороке.
– Рокси пристально смотрела на мать. Глаза у нее были закрыты и руки лежали скрещенные на груди, однако цвет лица был вполне здоровый, и дышала она вполне ровно. Даже будучи больной, мама умудрилась выглядеть настоящей леди. Ночная рубашка се, состоящая из бесчисленных слоев прозрачной ткани, отдавала немую дань уважения всем тем фильмам, в которых снималась Одри Хепберн.
Танди громко прищелкнула языком.
– Я не знала, что кто-то в этом возрасте и в это время суток падает в обморок.
– Или так громко кричит, – добавил Марк, присаживаясь в мягкое, даже слишком, кресло у окна. – Скарлетт О’Хара снова правит балом. Того, кто дал ей эту книгу, когда она была еще ребенком, следовало бы пристрелить.
Рокси украдкой посмотрела на Ника и тут же об этом пожалела. Его серые глаза потемнели, и его шляпа шерифа съехала набок, придавая ему эдакий разбойничий залихватский вид. Полицейская форма не смогла закамуфлировать тот непередаваемый шарм, который свойственен всем плохим парням, и Нику в особенности. На самом деле он легко бы сошел за стриптизера в наряде копа.
Чтобы вытряхнуть из головы нежелательные мысли, Рокси спросила:
– А «скорая» не приедет?
У мамы вздрогнули ресницы, но глаз она не открыла.
– Они уже в пути, – сказал Ник. – Я просто случайно оказался ближе к вашему дому.
Танди, стоящая по другую от Ника сторону кровати, тоже склонилась над больной.
– Лично я думаю, что она притворяется. Никогда не видела настоящих больных, чтобы они складывали руки на груди. Словно она умирает на сцене.
Руки у матери расслабились, и одна из них соскользнула вниз.
Рокси прищурилась. Не может быть, чтобы мать притворялась. Это было слишком даже для нее, не так ли?
Ник тоже прищурился.
– Марк, ты не мог бы принести кувшин воды? Ледяной воды?
Марк усмехнулся и встал с кресла.
– Конечно! Сейчас принесу.
Губы матери вытянулись в упрямую тонкую линию, но никаких иных движений она не производила.
Марк спустился на первый этаж. Было слышно, как он хлопает дверцей холодильника. Рокси скрестила руки на груди.
– Ник, что ты собираешься делать с ледяной водой?