Ничего не скажу
Шрифт:
– Он ранен! – воскликнула жена, и глаза ее подернулись вселенской скорбью. Пронзительной болью за всех на свете ежей, собак, кошек и выхухолей. И я не иронизирую.
– Где ранен? – спросил я.
– Вот, смотри.
Я посмотрел.
В боку, в правом (я клянусь!), у него была дырочка. Розовая.
– Это собаки, – сказала жена.
– Заживёт.
– Это Рэкс, он всех дерёт.
– Заживёт.
– Не заживёт, – решительно сказала жена и стала набирать что-то в своем инфоочке. –
– Куда ты звонишь?
– В ветеринарку, не мешай…
– Да заживет же, – продолжал долдонить я.
– Не мешай… Алло!.. Алло!.. Да… Скажите, пожалуйста, у вас есть кто-нибудь, кто умеет правильно штопать ёжиков? Что?.. Я говорю: ежей штопать… А? Ну да, зашивать… Что значит «приезжайте, посмотрим»? Мне нужно срочно заштопать ёжика… Ну да, зашить… Ветеринар Попадайло? Агафон Перович? Он сейчас на дежурстве? Отлично. Мы с ёжиком едем к Попадайло!
– Ну ты и Айболит… – пробурчал я. – Ты скоро начнешь раненых мух с комарами в ветеринарку возить. У него ж все заживет. Как на собаке. Или как на мне. Дай ему пожрать, увидишь, какой он раненый.
– Во-первых, еж – не муха. Во-вторых, принеси куриное крылышко. В-третьих, раненые тоже кушают. Им это нужно для поддержания подорванных сил.
Я принес крылышко. Безнадежно раненный ёжик жадно сожрал крылышко минуты за полторы, чавкая мясом и хрустя костями не хуже Карабаса.
– Бедный, он так изголодался, – всхлипнула жена одними ресницами. Как это они умеют?
Пришел сын (8 лет) с вечным Майнкрафтом в гаджете:
– Чего это вы тут?
– Смотри, раненый ёжик, – ответила жена.
– Курицу только что сожрал, – наябедничал я, как булгаковский кот Бегемот.
Сын склонился над ёжиком:
– Бедный! («Мальчики идут в мам», – безнадёжно резюмировал я.) У него сквозь рану видно весь организм.
Жена издала затяжной всхлип, и две огромных скорбных жемчужины скатились из ее прекрасных, голубых, как безотказно-щедрое русское небо, глаз.
Жена села в такси и уехала в ветеринарку.
Через два часа она вернулась с заштопанным, то есть зашитым, ёжиком.
– Ему наложили швы! Десять дней уколов! Потом едем снимать швы! И ёж здоров! – сияла жена.
Я с тревогой посмотрел в небо, голубое, как в песне кота Базилио и лисы Алисы.
– Всего-то три тысячи, – с фальшиво виноватым кокетством сказал жена. – Ведь наложили же. А что такое три тысячи по сравнению с жизнью живого существа?
– А снять?
– Столько же.
– Плюс такси четыре раза.
– Говорила тебе – учись водить.
А что, железный аргумент. Не научился водить (при моих минус много в смысле зрения, но это не считается) – вози штопать подкидных дырявых ежей за бабки.
Ежа посадили в коробку из-под пылесоса, насыпали ему
Почему-то ежи в литературе, кинематографе и мультипликации всегда сопровождаются яблоками. Хотя наш штопаный питомец до яблока так и не добрался.
Мы положили ему еще одно крылышко, которое представитель семейства ежовых сожрал меньше, чем за минуту.
Жена и сын ушли в свою инфонавтику. Через пару минут жена воскликнула:
– Нет!
– Что «нет»? (я)
– Он стухнет в коробке.
– Как это: «стухнет»?
– Ежу нужна почва.
– Тоже мне почвенник-Достоевский.
– У нас есть кирпичи? – не обращая на мое почвенничество внимания, спросила жена.
– За сараем.
– Мужчины, идем строить дом для ежа.
– Ура! – закричал сын.
– Кстати, как мы его назовем? – спросила жена.
– Паша, – быстро ответил я.
– Отлично! Павел – это красиво. В переводе с латинского «малыш, маленький».
Жемчужина из жениного левого глаза:
– Мальчик мой…
– А если «он» – на самом деле «она»?
– Это не принципиально в современном мире. «Он», «она» – какая разница?
– Ничего себе… А поправки в конституции? Традиционные ценности и так далее?
– Будет Павлой.
Потом мы через день коллективно пытались определить, Павел он или Павла, и не определили, как булгаковский персонаж Степа Лиходеев, который не определил, в брюках он или нет.
Мы с сыном, кряхтя, натаскали кирпичей и соорудили что-то вроде замка: метр на метр. Сын даже надстроил дополнительные башенки, как на всех дачах «новых русских». Красиво. Высота – где-то полметра, чтобы Павел не перелез через стенку.
Павел, несмотря на наложенные швы, стал молнией метаться по замку. Потом ему дали еще одно крылышко, он его жадно сожрал и успокоился.
– Три раза в день у Павла должна быть прогулка, – отчеканила жена. – Сопровождать Павла будем по очереди.
Не знаю, как сейчас, а во времена моей счастливой юности было такое выражение «ёжиков пасти». Что значит – «балду пинать». В смысле – бездельничать.
Был у меня приятель – Сашка Слизняков, человек до того ленивый, что ему было лень есть и спать.
Совсем пикантный случай. Сашка ленился делать все, даже ковырять в носу. Однажды он не ковырял в носу несколько дней. Потом почувствовал, что в носу у него что-то вроде колючей проволоки и дышать затруднительно. Сашка запустил палец в нос и – обрезался. Потом ходил, вернее – лежал с пластырем на указательном пальце. Все это – чистая правда.
Так вот: позвонишь, бывало, Сашке:
– Что делаешь, Санёк?
– Ёжиков пасу. А ты?
– Я тоже пасу ёжиков. Пойдем их пасти вместе?