Ничего неизменного
Шрифт:
Только аждахи не умирали. В течение трех лун их держали на границе смерти, не позволяя перешагнуть ее, не доводя мучения до самого последнего предела. А призраки этот предел перешли, и за ним их муки продолжились.
Тварей злее аждахов трудно было себе представить. Но они хотя бы своих хозяев любили. Были преданы как собаки или как дети, послушны, как машины.
Призраки ненавидели все и вся и никому не подчинялись.
Сорок человек, последовательно замученных до смерти. Бывало и хуже, бывало страшнее. Колдуны — все ненормальные, хоть люди, хоть вампиры, они существуют по
Заноза принять этого не может. Ну, и хорошо.
— Если воплотить обездвиженных призраков и убить снова, они окажутся привязаны к месту взрыва гранаты на срок в два раза больший, чем если просто оставить их в развоплощенном состоянии. Страдания не позволят им уйти, — Мадхав был серьезен, — обрести плоть и тут же вновь потерять ее, это слишком мучительно даже для аждахов. Да, и еще, мистер Намик-Карасар, для эмпата взрыв не опасен, но я должен извиниться за то, что произошло позавчера. Занозе я уже принес извинения, хотя он, кажется, даже не понял, за что. Сказал, что сам пришел, сам наполучал, сам виноват. Я должен был предупредить, что ему нельзя входить в мастерскую. Но он ведь все равно бы пришел. С Занозой слово «нельзя» не работает.
— Работает. Если объяснить, почему нельзя.
— Объяснить? «Я начиняю гранаты предсмертными чувствами аждахов, а ты эмпат, поэтому держись от меня подальше». Что-то в этом роде? — в голосе магистра Мадхава слышалось вежливое сомнение. — Разве такие объяснения его не провоцируют?
— Да нет. Он умный парень.
— О, это несомненно.
Никто из знающих Занозу не сомневался в его уме, порой — в избытке ума. И никто не верил в его здравый смысл. Как заводить друзей и оказывать влияние на людей, имея репутацию неконтролируемого психопата?
— Понимаете, он же редко ошибается, — Мадхав верно понял молчание Хасана. — Даже если не знает, что делает. Он просто заглянул в мастерскую. Из любопытства. А стал катализатором эмоций такой силы, что вместо того, чтобы делать гранаты десять ночей, я справился за четыре. Но если бы я знал, что вы можете запретить ему входить туда, и он послушается, я попросил бы вас сделать это.
С некоторыми друзьями и врагов не надо. Но что взять с ученого? Еще и с некроманта.
— Значит, любой призрак, в которого попадет осколок гранаты, окажется прикован к месту? Максимум на восемь часов?
— И минимум на час, — магистр Мадхав с благодарностью ухватился за возможность сменить тему. — Кроме того, я изготовил глазные капли, которые на двенадцать часов позволяют видеть духов. Аждахоподобные призраки отличаются от обычных так же, как сами аждахи отличаются от обычных Слуг. Используйте гранаты против них. Останавливайте их, воплощайте и убивайте. Я не могу давать вам советы по тактике боя, вы — кшатрий, и знаете о войне куда больше меня, но, воплощенные, эти призраки станут опасны, как живые аждахи. И если вы не убьете их всех, они смогут уйти от своих могил.
Самым
Заноза — не единственный вампир, не засыпающий ни днем, ни ночью, однако нормальных среди таких нет. Все сумасшедшие. Их убивают потому, что боятся, и правильно делают, что убивают — бояться есть чего. Но им стоило бы посочувствовать. Не спать днем могут лишь те вампиры, для которых сон — это падение в кошмары мертвого паралича. И даже они не могут не спать всегда.
Заноза, впрочем, давно превратил недостаток в достоинство, использовал время по максимуму, и от души наслаждался бессонным существованием. Особенно теперь, когда мог уходить на Тарвуд, из одной ночи в другую, и не был ограничен пределами Февральской Луны. Хотя, сегодня он не выглядел довольным. Странно себя чувствовал.
Хасан, в общем, тоже.
Боевой выход в одиночку — это нормально. Вопреки слухам, они не везде и не всегда сражались вдвоем. Но боевой выход в одиночку, когда дело касается обоих… вот это уже непривычно. Хасан даже подумывал воспользоваться телепортером дока Шермана, через который ходил на Тарвуд за ответом Шиаюн. Но это было бы еще более странно — идти разными порталами, когда обоим нужно в одно и то же место.
Заноза с Мухтаром приплелись в арсенал, посмотреть, как он снаряжается. Мухтар тоже чувствовал себя неуверенно, заглядывал в глаза по очереди то Занозе, то Хасану. Понимал, что уходят оба, и всем своим видом давал понять, что он бы тоже пошел. Он бы пригодился.
— Не знаю, что ты задумал… — подал голос Заноза, когда Хасан прилаживал перевязь с метательными ножами. Пользы от них не будет, но чем больше оружия, тем спокойнее Шиаюн.
— Знаешь.
— Нет. Предполагаю. С большой долей уверенности. Но не знаю. Ладно, пофиг. Я к тому, что тебе в любом случае пригодится запас крови.
Он поставил на стол полевую квартовую фляжку. В ответ на вопросительный взгляд пожал плечами:
— Что?
— Из этой фляжки, даже не открытой, на милю вокруг шибает кровью восьмисотлетнего вампира, — заметил Хасан, — я знаю, что ты не голодаешь, но десять кварт такой крови ты подарил мне всего неделю назад. На День рождения. Что за праздник у нас сегодня?
— Освобождение Парижа?
— Через две недели.
— Тезоименитство?
— В январе.
— Ты же не знаешь чье!
— В Британии, кажется, всего один король.
— А может я решил отметить День рождения Вильгельма Завоевателя? Меня, между прочим, в честь него назвали.
— Ты месяцы перепутал. Число верное, но Вильгельм родился в сентябре… — уж это Хасан знал. Правда, Заноза мог в любом порядке перечислить вообще всех британских монархов, включая правителей Шотландии и Уэльса. С Альфреда Великого и до ныне правящего Ричарда Шестого. И кто-нибудь из них…
— Генрих Пятый!
Точно. Кто-нибудь из них родился именно в этот день.