Ничего неизменного
Шрифт:
— Все по ночам прячутся, — Заноза прикурил очередную сигарету, — все нормальные. Только кошки бродят и всякая фигня, типа упырей. Если бы у Мухтара не было парка, он бы даже не знал, что на свете есть другие животные, кроме него и пум. Потому что мы бы его днем не выгуливали.
— Мы его и так днем не выгуливаем.
— Спасибо, кэп. Но у него есть парк, и днем он сам там гуляет. Смотрит на зверей. На бурундуков, на енотов всяких. Еще олени…
— И вомбаты.
— Вомбаты — ночные, — Заноза сделал вид, что не заметил сарказма. — Все как-то быстро, Хасан. Я не успеваю. Вчера Хольгер еще был добычей, а сегодня его уже нет. Совсем.
— Не успеваешь?
Сомнение в его голосе Заноза услышал, и не стал притворяться,
— Много подготовки. Очень много. Ради каких-то четырех выстрелов. Это не так, как на охоте, когда ты ждешь, и на тебя выгоняют дичь. Это была… охота на человека, как на дичь. На такого же, как мы. Я не против, — он помотал головой, — я просто не успел… понять. Вот он был, и вот его нет, и это нормально — мы же его убили, вот его и нет. Но... я не знаю, Хасан, это было очень долго или это было очень быстро? Не могу понять. Ты — убийца вампиров, ты умеешь на них охотиться, выслеживаешь, заманиваешь в ловушку, уничтожаешь. Но я видел в Белграде, как ты убивал того викинга. Это не было мгновенно, вы дрались, он мог убить тебя так же, как ты его.
— Не мог.
Викингом тот вампир, конечно, не был. Просто скандинав, слишком уж увлекающийся историей норманнов. Настоящие викинги закончились в одиннадцатом веке. Но он был достаточно стар, чтобы Хасан заинтересовался его кровью, а оплата стоила того, чтобы взяться за эту работу. Балканы — сложный регион, и «Турецкой крепости» не мешало заручиться поддержкой одного из тамошних тийрмастеров.
— Наш бой только выглядел поединком, — сказал Хасан. — Я убиваю наверняка. Так же, как ты. Но ты стреляешь, и это происходит быстро. А я отрубаю голову. Это занимает больше времени, потому что жертва какое-то время пытается защищаться. Не ты не успеваешь, мальчик мой, Хольгер не успел. Если бы ты зарубил его, ты чувствовал бы себя иначе?
— Если б мы с ним подрались? Да. Пожалуй, да. Scheisse, — Заноза остановился, — так и есть. Это не я не успел, а он.
— Ты сформировал общественное мнение в той среде, с которой никогда не имел дела раньше, и использовал для того, чтобы заманить Хольгера в ловушку. Ты тонкий манипулятор, искусный психолог, настоящий мастер, и все свое искусство приложил для поимки этого ублюдка, — не улыбнуться в ответ на сияющую улыбку Занозы стоило труда. Принимать похвалу так искренне и без тени сомнения — это тоже искусство, и мальчик владеет им в полной мере. — А он умер, понятия не имея об этом. Попробуй в следующий раз взять на вооружение методы злодеев из комиксов, и перед тем как убить врага — расскажи обо всех претензиях к нему и коварных планах на будущее.
Заноза угрожающе лязгнул зубами, но улыбаться не перестал.
— Злой турок, — заявил он с восхищением. — Ладно, я понял. Лучше слишком быстро стрелять, чем самому словить пулю, пока читаешь приговор.
— Жалеешь его? — спросил Хасан чуть позже, когда, взяв Мухтара на поводок, они пошли к выходу из сквера.
— Жалею художника, — отозвался Заноза, подумав. — Он был настоящим мастером. Правда. Но если б можно было убить его дважды, я бы убил.
Глава 26
Исцеление — недужному,
милость — бабам и рабам.
Мне — оружие. Оружие!
А кого — я знаю сам.
Шиаюн хотела проследить за своим письмом. Оставила метку, чтобы знать, где оно. Вампир ведь не ожидал, что она сразу поверит и доверится? Ну, конечно, не ожидал. Он сам ей не верил. И, обнаружив метку, не удивился бы.
Но оказалось, что крысы, собаки и кошки боятся его. Вампира. Странное дело, когда Шиаюн следила
И Шиаюн почувствовала себя такой же слепой.
Что не так с этим вампиром? Даже звери боятся его настолько, что не хотят даже видеть.
Впрочем, возможно, что в «Красном кабане» дело было в том мальчике, в Занозе. Он умел ладить с животными, каким-то образом воздействовал на их инстинкты — так же, как действовал на инстинкты людей, вызывая любовь, вместо страха — вот крысы и не испугались. А старший вампир был настоящим. Даже не пытался притворяться человеком. Это чувствовали и звери, и люди, он пугал и тех, и других. Его только Медвежатник не боялся, но лишь потому, что выполнял приказ Шиаюн, любил ее и сделал бы все, чтобы порадовать ее.
Крысу, кошку или собаку так не зачаруешь. Им любить нечем.
Так она и потеряла вампира в путанице темных улиц. Но, признаться, не слишком расстроилась. Осторожность осторожностью, однако, сделка была чистой. Ни с ее стороны, ни с его — никакого подвоха. Нет пространства, чтобы схитрить, вильнуть, перевернуть правила. Нет угла, из-за которого можно ударить.
Шиаюн отдала Медвежатнику письмо, потеряла вампира, и все равно спокойно ждала ответа. Знала, каким он будет. Она указала в своем послании место и время встречи, на которой они скрепят сделку. И после этого… о! после этого останется только дойти до Ядра. Шиаюн даже подумала, что сделает вампиру подарок: освободит его мальчика от всех обязательств. Правда, ей все еще хотелось распространить влияние на город, избавиться от обитателей Блошиного Тупика, которые мешали ее людям, но подарки тем дороже, чем больше в них вкладываешь.
Отказаться от Тарвуда…
Нет. По здравом размышлении, отказаться от Тарвуда Шиаюн была не готова. Даже когда станет Госпожой. Такие места, как этот остров — маяки, равноудаленные от любого мира — можно пересчитать по пальцам. И стать хозяйкой одного из них, значит, стать хозяйкой всех проходящих через Тарвуд путей сообщения, брать любую, какую захочется, пошлину с хаосшипов, разрешать или запрещать провоз любых товаров, иметь возможность попасть в любой из миров. А путешествовать между мирами, свободно странствовать через Хаос, не могут даже высшие демоны. Для того чтобы приходить куда-то в любой момент, когда заблагорассудится, им нужно сначала побывать там хотя бы один раз.
Нейд Алакран никогда не попал бы на Тарвуд, если бы старик-Хартвин не призвал его ритуалом. Шиаюн не оказалась бы на Тарвуде, если бы случайно не сошла здесь с хаосшипа. Она направлялась совсем в другое место. Да что там говорить, Тарвуд был нужен ей хотя бы как владение, которым можно ткнуть в нос другим высшим демонам Карианы.
Правда… души тарвудцев принадлежали Нейду Алакрану, но это до поры до времени. Все равно полукровка не знал, что с ними делать, и отпускал, не глядя. Он и не заметит, если души начнут уходить к Шиаюн. Что он, вообще, знает о душах? Он дракон, драконы — это даже не демоны, это что-то совсем другое.