Ничейная земля
Шрифт:
— Сколько сестёр в монастыре?
Сестра Каридад растерянно заморгала.
— Что?
— Я спрашиваю, сколько монахинь в монастыре?
— Но почему... Почему вы об этом спрашиваете?
— Так сколько?
— Девятнадцать, не считая меня.
Райли кивнул, затем улыбнулся и пробормотал:
— Ну что ж, вполне достаточно.
— Достаточно? — переспросил Джек. — Но для чего?
По лицу Алекса расплылась широкая улыбка, в уголках рта собрались морщинки.
— Чтобы стать невидимыми, дружище, —
— Ты, видно, спятил!
Именно так Джек прокомментировал идею друга, когда Райли закончил излагать свой план спасения.
— Может произойти что угодно... Нет, ничего не выйдет.
— И что же произойдет?
— Мать твою! Для начала — не стоит считать караульных слепыми или полными идиотами.
— Во-первых, ночь достаточно темна, а во-вторых, вряд ли монахини вызовут у них подозрения.
Джек собрался уже возразить, но вдруг понял, что Алекс опровергнет любое его возражение, сколь бы резонно оно ни звучало. В конце концов, решил он, лучший план они все равно не придумают.
— Ладно... — сдался он. — И как поступим?
— Прежде всего, разбудим остальных сестер, объясним им, что происходит, и велим побыстрее одеться. Об этом позаботится сестра Каридад.
Монахиня, уже стоявшая напротив стола, поправляла одежду, стряхивая с белой рясы серые хлопья пепла.
— Нет, — ответила она, не поднимая головы.
— Простите, не понял?
— Я сказала — нет, — повторила она, глядя ему прямо в глаза.
Райли сделал шаг вперёд и встал прямо против монахини; в его глазах загорелся дьявольский огонёк.
— Не испытывайте мое терпение, сестра Каридад.
— Я вам помогу, — заявила мать-настоятельница. — Если вы поможете нам.
— В смысле? — переспросил Джек, решив, что ослышался.
— Вы хотите вывести из Бельчите этих ваших друзей до того, как красные пойдут в наступление, так?
Райли не стал отвечать на этот явно риторический вопрос, стараясь понять, куда клонит доминиканка.
— Так вот, — произнесла она, сложив руки на груди и с вызовом глядя на двоих мужчин. — Я вам помогу, но за это вы поможете нам.
— Поможем вам? — спросил огорошенный Джек. — И чем же именно?
— Поможете покинуть Бельчите. Пересечь линию фронта, пройти мимо позиций республиканской армии и добраться до безопасного места.
15
— Вы сами не знаете, что говорите, — сказал Райли.
— Я видела ваши войска, окружившие город, -ответила монахиня. — Если не случится чуда, — добавила она дрожащим голосом, — Бельчите будет разрушен.
— Нет, если они сдадутся.
— Вы же сами прекрасно знаете, что этого не случится, — возразила доминиканка. — Иначе вы бы не рисковали жизнью, пытаясь вытащить из церкви ваших красных друзей. Или
— Они нам не друзья, — подчеркнул Джек. — И вовсе не красные, насколько нам известно. По правде сказать, мы и сами не знаем, кто они.
Монахиня в недоумении нахмурилась.
— Но тогда... Тогда почему вы...
В ответ Джек лишь пожал плечами.
— А какая разница?
Монахиня прищурилась, силясь понять, насколько тот искренен.
— Вы понимаете, насколько опасно то, о чем вы просите, сестра Каридад? — спросил Алекс. — Если нас схватят, то расстреляют всех.
— Вас и тех, других, без сомнения, — ответила она. — Что же касается нас, то мы всегда можем заявить, что нас заставили. В конце концов, — добавила она, комично-невинным жестом прикасаясь к маленькому деревянному распятию на шее, — мы всего лишь бедные беспомощные сестры.
Райли покачал головой.
— В любом случае, — обреченно произнес он, глядя на сержанта, — какая разница, восемь человек или восемьдесят? Так или иначе, у нас нет выбора.
— Но как мы все это провернем? — не унимался галисиец. — Незаметно войти в церковь, незаметно забрать оттуда пятнадцать или двадцать человек и так же незаметно вывести их из города — уже само по себе невозможная задача. А если мы еще и потащим с собой целую богадельню старых кляч в белом, — продолжал он, глядя на мать-настоятельницу, — то можно гарантировать — нас совершенно точно расстреляют.
— Знаю, знаю, Джек. Но я что-нибудь придумаю. Сейчас наша задача — проникнуть в церковь, а для этого нам нужны они.
— А что будет с нами? — нахмурился сержант. — Ты серьёзно?
— Кончай вздыхать и давай шевелись! У нас и так осталось, — Алекс взглянул на часы и обеспокоенно поднял голову, — меньше пяти часов, чтобы всё завершить и вернуться в лагерь, прежде чем кто-нибудь заметит наше отсутствие.
Доминиканка вышла из кабинета и обошла один за другим шесть келий, разбудила монахинь и приказала им немедленно одеться и спуститься в часовню.
Затем все трое проследовали в часовню, которая соединялась с монастырем внутренним переходом. Часовня оказалась намного больше, чем они ожидали, ее украшали витражи и картины с изображением страстей Христовых.
В ожидании монахинь Райли сел на скамейку в первом ряду, напротив алтаря, и с мимолетной грустью подумал о том, что эти произведения искусства, как и многое другое в стране, будут уничтожены всего через несколько дней или даже часов. Война уничтожала не только живых людей, но и память о давно умерших.
Спустя несколько минут появились первые монахини — маленькая группа из трех человек. Несмело перешептываясь, они застыли посреди часовни с широко открытыми глазами, увидев рядом с матерью-настоятельницей двух мужчин в черном, глядящих на них с таким же удивлением.