Ничто человеческое мне не чуждо
Шрифт:
– Здесь живет моя бабушка, к ней мы приезжали лишь в начале лета, - объяснила Клэр.
Гарри кивнул.
– Теперь понятно - я обычно находился взаперти дома или в школе… - парень резко замолчал, и Клэр догадалась, что он сболтнул лишнего, и решила поменять тему.
– Эм… А я тут почтальоном работаю, - весело сказала она.
– Может, увидимся как-нибудь утром! Да?
– Хорошо, - немного нервно произнес Гарри.
– Было приятно познакомиться.
Клэр слегка удивилась подобной манере разговора, но все же кивнула.
– И мне. Пока!
–
Гарри снял очки, протер глаза, потер стекла, опять надел очки и уставился на место, где только что стояла девушка. Ему привиделось, что в воздухе замерцали искры, как от волшебной палочки. Нет, ему показалось, ведь Клэр Рэндом не может быть волшебницей. Во-первых, в Литтл-Уингинге он был единственным магом, не считая сквиба миссис Фигг. Во-вторых, она никак не отреагировала на его имя - ну имя как имя, - как остальные волшебники. Конечно, Гарри не был тщеславен, но все чародеи без исключения, узнав, кто перед ними, немедленно начинали пялиться на его шрам, что очень раздражало. А в-третьих, он не видел её в стенах Хогвартса. Уж её-то невозможно не заметить, как это сделал он сам несколько минут назад. Он нырнул под сень деревьев, размышляя о новой знакомой.
***
– Ба, я пришла!
– крикнула Клэр, заходя в дом. Из кухни величаво выплыла бабушка. Внучку всегда восхищали её походка и грация, с которой та двигалась, несмотря на погрузневшую фигуру. В детстве девочка пыталась подражать бабушке, но у неё ничего не получалось, и она долго не могла смириться с тем, что так и останется девочкой-пацанкой. В руках Кларисса Фильдман держала полотенце, которым вытирала посуду.
– Здравствуй, милая. Переодевайся и спускайся к обеду. Сегодня ты рано, и хорошо. Сколько я твержу: кушайте только что приготовленную пищу, в ней сохраняется больше полезных веществ, чем в остывшей. Вот, например, фосфор в свежей рыбе полезен для…
Клэр слабо улыбнулась. До выхода на пенсию бабушка работала биологом в опытно-исследовательском центре. Но годы стали брать свое и бабушка ушла. Ушла-то ушла, а привычки остались. И теперь, при каждом удобном случае, говорила о полезности того или иного.
– Да, я все поняла. Я сейчас быстренько сбегаю в душ, хорошо?
– и внучка умчалась в свою комнату смывать следы недавнего падения. Зайдя к себе, она сбросила рюкзак на пол и направилась в душ. Выйдя оттуда минут через пятнадцать, девушка с наслаждением вытирала влажные волосы - за все утро невиданной жары она успела вспотеть. Еще раз прошлась по волосам полотенцем, повесила его на крючок и оделась. Выбежала на лестницу. Снизу тянуло вкуснейшим ароматом - бабушка уже накрыла на стол.
Мэри, увидев старшую сестру, отскочила от стула и, хлопая в ладоши и подпрыгивая, кинулась к ней.
– Клэл! Клэл плишла!
Смеясь, старшая подхватила младшую и воскликнула:
– Привет, малышка! Как я по тебе скучала!
– И я, Клэл, и я! Знаешь, знаешь, бабушка обещала завтла сводить меня в гости к слону и жилафууу! Вот!
– Правда?
– Клэр поставиладевочку на пол.
– Да! А ты пойдешь с нами?
– Мэри посмотрела
– Прости, зайка, но у меня работа - я не могу, - единственная причина, которую смогла придумать девушка.
Девочка надулась и сложила ручки на груди.
– Мама и папа тоже так говолят. Они обещали свозить меня на водные калусели, а не плиехали ещё.
Клэр стиснула зубы. “Не плачь, не плачь. Нельзя показывать Мэри, что я расстроена. Нельзя! Нельзя!” В это время вмешалась бабушка. Она заметила остекленевший взгляд девушки и поспешно сказала:
– Раз обещали - значит, отведут. А теперь садитесь за стол и ешьте, пока не остыло. Давай я тебя подсажу, крошка.
Клэр на автомате села на стул и невидящим взглядом уткнулась в тарелку. Она не хотела плакать и не хотела быть слабой. Чтобы скрыть подступающие слезы, она принялась наворачиать жареную картошку за обе щеки. Слезы ведь могут выступить и если еда слишком горячая?
– Было очень вкусно, ба, - девушка сыто откинулась на спинку стула.
Кларисса польщенно улыбнулась.
– Не забудь помыть посуду и убрать со стола, - напомнила она внучке и ушла к себе - отдыхать, почитывая романы
, к которым неожиданно пристрастилась. Клэр кивнула. Затем встала и, сладко зевнув, сложила тарелки и осталась ждать. Мэри, как всегда, долго жевала, потому что бабушка внушила ей, что всегда нужно тщательно пережевывать пищу, а то будет несварение желудка. Что это такое, малышка не знала, но на всякий случай испугалась. И теперь девушке приходилось дожидаться, пока тарелка девочки полностью не опустеет. Сестренка что-то промычала с набитым ртом. Клэр рассеянно переспросила:
– Что-что?
Мэри сделала громадный глоток, запила чаем, и только тогда уже сказала:
– Клэл, ты иди, ага? А тебе сама свою глязную талелку плинесу.
Старшая сестра пожала плечами и пошла на кухню. Мэри доела свою порцию. Огляделась - не видит ли кто - и вытерла рот рукавом. Затем медленно, как это умеют только маленькие дети, спиной вперед слезла с высокого стула, взяла тарелку и направилась вслед за сестрой. Положив свою тарелку в раковину с другой посудой, девочка весело запрыгала к лестнице.
– Я пойду лисовать!
– донеслось уже с лестницы.
Клэр с улыбкой поглядела ей вслед и покачала головой. За что она любила малышку, так это за жизнерадостность и веселость. Девушка потянулась к крану, но вода потекла уже сама собой. Клэр удивленно вскинула брови. Что такое? Может, где-то трубу прорвало? Надо будет вызвать сантехника.
Домыв посуду и смахнув крошки со стола, девушка поднялась в свою комнату. Зайдя туда, она рухнула на кровать и закрыла глаза. Через некоторое время она почувствовала, что ей нужно подойти к окну, её буквально тащило туда. Не став сопротивляться этому неожиданному порыву, она подошла к оконному проему и открыла раму, высунувшись по пояс. В комнату медленно затекала жара. А Клэр вглядывалась в какую-то точку в небе в конце улицы.