Ничто Приближается

Енина Татьяна Викторовна

Дог вежливо слизнул хрустящие кусочки с ладошки девочки и захрустел в миске.

У Лин был безумно счастливый вид.

Просто поразительно.

— Паша, я должна…

Паша махнул рукой.

Как раз закипел электрический чайник, и он принялся заваривать растворимый кофе.

— Давай, поешь. Как-то ты похудела. Бледная, и дрожишь вся. Потом расскажешь все. Здесь ты в безопасности, поверь.

Очень самонадеянно.

Если бы знал ты, Паша, что нет и не может быть сейчас на Земле безопасного места. Не только в твоей квартире в кирпичной многоэтажке, но и в самом глубоком

бункере с бронированными стенами.

Маша пила горячий кофе, ела бутерброды с мясом. Ей было тепло и уютно. И не хотелось ничего рассказывать.

О чем рассказывать-то?

Паша, на Землю хотят напасть звероноиды! Можно легко себе представить, что он о ней подумает после такого заявления! Да и зачем ему знать? Что он сможет сделать? Пусть доживает спокойно последние трое стандартных суток, планирует свои бандитские дела, устраивает «разборки».

Золотой человек этот Паша! И не спрашивает ни о чем, просто смотрит, как она ест. Очень задумчиво смотрит. Прямо таки даже глубокомысленно.

— Может выпить хочешь?

— Не-а.

— А пива?

— Не стоит, Паш. Правда, сейчас мне как-то не до того…

— Когда не до того — пива выпить просто необходимо. И даже не возражай. У меня хорошее пиво.

Маша наелась. И кофе кончился. А пива был целый ящик и, хотя Паша опрокидывал бутылку за бутылкой, на машину долю хватило с избытком… На самом деле ей достаточно было одной бутылки… половины бутылки, чтобы сомнения отступили и все нужные слова пришли сами собой.

— Паш… Так получилось, что мне некуда было пойти, кроме как к тебе. Извини, хорошо?

— Проблемы?

— Да как тебе сказать… — Маша улыбнулась, — Проблемы, конечно, есть, но не думаю, что мне стоит рассказывать о них. Ты не сможешь их устранить. Никак.

Паша посмотрел на нее удивленно.

— Даже так? Ну тогда точно рассказывай. А я уж сам решу, смогу я устранить твои проблемы или нет. Лады?

— Ты правда этого хочешь? — проникновенно спросила Маша, глядя в его чистые серые глаза.

— Маш… Давай кончай, а? — поморщился Паша, — Я из тебя силком ничего не тяну. Не хочешь говорить — не говори. Я тогда спать пойду… И тебе советую. Постелю вам с девчонкой на диване… Но мне почему-то кажется, что тебе надо выговорится. Легче станет. Поверь.

— Ты все равно не поверишь. Решишь, что я рехнулась… Паш… эта девочка, она не иностранка, она инопланетянка.

Паша ничего не ответил, но ополовиненную бутылку пива после некоторых колебаний поставил на стол.

— Ты посмотри на нее внимательно и сам поймешь. На ее глаза посмотри.

Паша послушно посмотрел на играющую с собакой Лин, потом снова обратил глаза на Машу и взгляд у него был, как у обиженного ребенка.

— Гостья из будущего, что ль? — хмыкнул он, — Алиса, где меелафон?

Маша почему-то начала злиться, хотя именно такую реакцию и предвидела. Может быть, надеялась на чудо, на особую проницательность бандита Паши?

— Сам ты меелафон, — процедила она сквозь зубы, — Все! Мы пошли спать!

— Ладно-ладно, — Паша схватил ее за руку, усадил на место, — Продолжай давай…

— Дальше будет хуже! Ты должен или верить каждому моему слову или не спрашивать ни о

чем!

— Верить… Нормально! Как в такое поверить? Ты докажи.

— Я докажу. Потом. А сейчас просто слушай.

Он слушал. Внимательно и не перебивая. Только вот в глаза не смотрел — рассматривал этикетку на бутылке пива с таким видом, будто та хранила в себе решение важнейших проблем мироздания.

— Мне никто ничего не рассказывал… Приходилось тянуть силком. Все, что я знаю, настоящей картины составить не может… Но я знаю точно, что сейчас к Земле стягиваются все силы галактики. Эйк с СОГом и объединенными войсками, и пираты… Армас Хайллер собрал всю армию и вознамерился одним ударом смести Эрайдан. Уничтожить Генлои, собрать войска и доставить сюда… Я не знаю, как он все это собирается делать, Айхен говорил, что к захвату Эрайдана давно было все готово, и что это не должно составить труда… Особенно теперь, когда Генлои ничего подобного не ожидает… Но даже если все получится, нет никакой уверенности, что нам удастся разбить звероноидов. Они очень сильные, они долго готовились…

— Ну хорошо, а доказательства-то будут? — буркнул Паша, после тягостного молчания, когда в тишине, как казалось Маше, отчетливо слышался скрип его мозгов.

— Доказательства… Вот «регенерат», — Маша сняла с руки прибор и положила его перед Пашей на стол, — Если хочешь, можешь застрелиться, а я тебя вылечу… Хотя на самом деле — не советую. Будет больно. Вот это, — она кинула на стол скучный брелок из матового темного металла, — Это пульт управления катером, на которой я прилетела. Его можно вызвать прямо сюда, но лучше этого не делать… Народ перепугаем, привлечем к себе ненужное внимание… Но если долго и нудно шлепать по слякоти в какое-нибудь безлюдное место, предварительно дождавшись темноты, тогда можно. Можно даже прокатиться… Больше ничего у меня с собой нет… Только Лин… Посмотри на нее хорошенько и подумай, действительно ли тебе нужны какие-то еще доказательства.

Паша смотрел на положенные перед ним на стол предметы скептично, но ничего не говорил. А у девочки и в самом деле были странные глаза, в которые смотреть было жутковато. Чужие это были глаза. Совсем чужие.

— Ладно, — сказал он, — Допустим… И что у нас тут конец света что ли намечается?

— Угу.

— М-да, правда, так сразу и не придумывается, что делать-то теперь.

— Ничего, Паш… Ждать.

— Ждать? Ага… Ты конечно извини, но не верю я ни хрена, что вся галактика будет… извини меня, попу рвать ради нашего спасения… Попали мы, Машуня, конкретно… Лучше бы ты уж врала…

— Конечно, лучше бы, — согласилась Маша.

— Сколько там у нас времени, говоришь?

— Трое условных суток… Это дней пять… если не ошибаюсь…

— М-да…

Паша подошел к окну, посмотрел в небо. Небо было закрыто тяжелыми мокрыми тучами. Уже давно рассвело, по улицам месили слякоть автомобили, куда-то спешили по своим делам укутанные в теплые одежды прохожие.

— Что ты хочешь увидеть? — устало спросила Маша.

— Не знаю.

Лин успела уснуть, свернувшись калачиком на диванчике. Паша поднял ее на руки и отнес в комнату, уложил на диван, укрыл пледом.