Ничто Приближается
Шрифт:
— Мы слышали, что в подземельях содержат особенных узников, но на самом деле не верили в это… Считали легендой, одной из многих. Мы даже не подозревали, что подземный этаж действительно существует…
— Престаньте, — махнул рукой Армас, — Какое имеет значение, знали вы или нет.
Тишина завораживала и усыпляла, лишала воли, мягко уводила в неведомый край, в прекрасную и счастливую страну мертвых, где они ждали его…
Для чего ты бежал, спасал свою жизнь, боролся, мучился и в конце концов добился своего. Для чего? Для кого? И чего ты собственно добился?
Может быть, все ради того, чтобы
— Пойдемте, — сказал он тихо, и его провожатый поспешил распахнуть двери лифта.
— И никто, конечно, не знает, где они похоронены… — пробормотал он.
— Что? — не расслышал охранник.
Но капитан Хайллер молчал.
Эрселен Хайллер, новый правитель Эрайдана, регент при малолетней принцессе, рожденной на каменном полу подземного этажа Центральной Государственной тюрьмы, безумной дочерью короля… От какого-нибудь столь же безумного сановника, который в иные времена и не мечтал, должно быть, о том, чтобы породниться с королевской фамилией.
Законная наследница Эрайданского трона, принцесса Севелина проснулась давно, но лежала тихонечко, почти не дыша, осторожно осматривая странное жилище, в которое притащила ее мерзкая любовница Айхена… Эта особа спала неподалеку, на кровати, лежала неподвижно… как мертвая… Нет уж, пусть она пока не умирает, иначе Севелина может остаться в этом жутком мире навсегда…
Севелина почувствовала, как у нее защипало в носу и отвернулась к стенке. Глаза б ее не видели эти стены, оклеенные бумагой в странных разводах, эту громоздкую мебель… Как же тоскливо… Как же печально… Как же хочется домой к Армасу, к Вэгулу, к Эгаэлу… К Айхену…
Севелина всхлипнула и уткнулась в подушку носом.
Где же ты, Айхен?! Почему не заберешь меня отсюда?.. Прилетай за мной, пожалуйста… А эту… Эту мы оставим здесь… Оставим и забудем… И не будем вспоминать о ней никогда…
Однако лежать так до бесконечности, право же, затруднительно… Очень уж хочется в туалет… А вот где здесь туалет, поди разберись.
Севелина встала и тихонечко, чтобы не разбудить ненавистную девицу побрела по квартире, в коридоре ее встретил пес, лизнул руку и повилял хвостом. Девочка спросила у него, где в этом помещении туалет, но собака никак не отреагировала на ее слова, видимо она не знала всеобщего.
Проблема, впрочем, разрешилась сама. На одной из дверей Севелина увидела табличку, на которой был изображен мальчик за недвусмысленным занятием, нужно быть непроходимо тупой, чтобы не догадаться.
Посетив туалет Севелина почувствовала себя гораздо лучше, в ней даже проснулся интерес к миру. Помимо спящей Маши в помещении никого не было и можно было заняться исследованиями с целью постижения этого странного и опасного мира.
Непроходимо архаичного!
Севелина тихонько ходила по квартире, рассматривала предметы, осторожно касалась их, пытаясь понять что для чего предназначено. Она не очень преуспевала, в ее голове роились самые невероятные предположения, хотя решения, на самом деле были очень просты. Она видела лампу, телевизор, часы, она видела журналы и книги, магнитофон и диски для него, и она ничего не понимала.
В толстые, скорее зеркальные, чем прозрачные стекла окна стучала мелкая снежная крупа, девочка смотрела на расстилающийся внизу серый город, на бегущих по улицам людишек, на вонючие транспорты и думала о том, стоит ли жалеть подобную планету, если вдруг страшные чужие вздумают ее уничтожить. Может быть, на самом деле все эти несчастные люди, которые мерзнут, бегая по улицам под снежной крупой, дышат всякой гадостью и, должно быть, не видят в жизни ничего интересного, может быть они были бы даже рады такому исходу…
Севелина ничего-ничегошеньки не знала о планете, на которую занесла ее судьба, она ничего о ней не понимала, она не верила в нее. Севелина была еще слишком маленькой, чтобы понимать суть вещей за размытыми образами. Принцесса Севелина, девочка-дикарка, мечтающая стать пиратом, ничего-ничегошеньки не понимала о жизни и, как все дети, не верила в смерть.
«Вот если они придут сюда… — думала Севелина, — Если…»
Она попыталась представить, что будет тогда и почему-то ей все-таки стало страшно.
Когда Маша проснулась, она первым делом нашла взглядом Лин.
Девочка стояла у окна, сгорбившись, вцепившись напряженными пальцами в подоконник, внимательно смотрела на что-то, скрытое за серой пеленой и снежной крошкой. Смотрела вниз, а не в небо.
— Лин…
Девочка вздрогнула от неожиданности, обернулась.
— Чего? — спросила мрачно.
— Ты давно проснулась?
Маша поднялась с постели, нашарила ногами тапочки.
— Кушать хочешь?
— По твоему, я все время должна хотеть есть? — хмыкнула Лин, — А если поход, если авария на корабле, а запасов мало? Надо уметь есть мало и редко.
Маша призадумалась. М-да, неожиданные заявления девочки слишком часто ставили ее в тупик.
— Ну хорошо… — проговорила она, — Но мы не на корабле, и голод нам не грозит… Может быть, все-таки…
Лин пожала плечами всем своим видом изображая снисхождение.
— Ну ладно.
— А еще… малышка… может быть ты хочешь помыться?
Наименование «малышка» словно ножом резануло по сердцу. Севелина поморщилась и рявкнув: «Нет!», удалилась в соседнюю комнату, где встала у окна, как статуя командора, скрестив на груди руки и кипя праведным гневом.
«Когда-нибудь я ее выпорю», — устало подумала Маша и отправилась в ванную.
Маленький монстр хочет быть грязным? Да ради Бога!
Больше не предложу!
Маша встала под душ, под настоящий душ из настоящей воды! И какое же это было блаженство! Мыться надо водой, а не под струйками невесомого не пойми чего, что едва касается кожи и, якобы, прекрасно очищает ее, даже не только на поверхности, но и поры раскрывает и вытягивает из них всякую гадость.
Много лет Маша полоскалась в этом «не пойми чем» и за все эти годы так и не смогла привыкнуть к нему. Да, кожа была чистой и свежей, но чего-то не хватало! Должно быть, не хватало горячих струек, бьющих по плечам, стекающих по животу и бедрам ручейков. Ощущения мокрости.