Ничья
Шрифт:
— Я вошел в роль отца, умолкни, — наигранно обижается он и практически сразу начинает улыбаться, взъерошив волосы. — Просто я пытался придумать что-то нереально эпичное, чтобы до тебя дошел смысл моих слов. А он, я надеюсь, дошел?
— А если нет? — она лукаво щурится, и он пристально смотрит на нее, выгнув бровь.
— Тогда буду и дальше кормить тебя своими шикарными ассоциациями и сравнениями, пока ты не возненавидишь и не бросишь повторно кортик, только на этот раз в цель и, возможно, даже немного ниже.
— Ты мне теперь всю
— А если бы это был топор? И ты бы была немного более меткой? Я бы мог лишиться чего-то очень важного.
— Я бросала слишком высоко для чего-то «очень важного», — она вскидывает обе брови, нагло глядя на него. Деймон пару секунд не шевелится, кажется, выпав из реальности, а потом начинает оглушительно хохотать, с трудом держась на ногах.
— Твою мать, мелкая! А ты сечешь фишку, — он лохматит ее волосы, зажав ее голову подмышкой, и Елена оглушительно хохочет, пытаясь отодвинуться. Но он не отпускает ее, продолжая ерошить ее волосы, и она задыхается от смеха, размахивая руками и молотя ими по его спине.
— Деймон! Отпусти меня!
— Неа, ни за что, малолетняя извращенка.
— Я просто опередила тебя! Ты бы сам сказал что-нибудь такое!
— Неправда, я вообще мальчик-одуванчик.
— Да отпусти же меня!
Сальваторе разворачивает ее и, обхватив ее плечи руками, пристально смотрит в ее почему-то огромные и сверкающие глаза. Она мгновенно замирает, настороженно глядя на него, но не шевелится и, кажется, даже не дышит.
— Проси лучше.
Елена шире распахивает глаза, сглотнув, и невольно облизывает губы, судорожно пытаясь понять, что ей делать. Однако она ловит себя на том, что практически безоружна под пристальным взглядом этих неестественно синих глаз. Она прекрасно помнит глаза Энзо — винные, очень глубокие и мягкие, а вот глаза его брата другие, в них таится опасность, какая-то загадка, даже угроза, отчего по ее коже начинают бежать мурашки. И ей хочется отодвинуться, а еще лучше влепить ему между ног коленом, но она почему-то не может.
Деймон другой, однозначно, может, они и похожи с братом внешне, манерой говорить и вести себя, они оба бандиты и ведут не очень хороший образ жизни, но все равно они очень разные. Даже несмотря на то, что Энзо — плохой брат, он все же был мягче и спокойнее, чем Деймон, больше проявлял свои чувства и не боялся показывать их, в то время как старший хороший брат — более жесткий и даже грубый. У него напрочь отсутствует цензор, он не следит за языком, говоря то, что на уме, иногда даже не думая о последствиях.
Но даже в этом что-то есть. Первые пару дней Елена искренне презирала его любовь к ругани, алкоголю и пошлым шуткам, но потом она привыкла. И сейчас уже не может представить, как она раньше жила без такого человека поблизости. С ним не бывает скучно, она успела в этом убедиться,
Осознание этого факта неожиданно встряхивает ее, и Елена отступает, недовольно глядя в смеющиеся глаза Деймона.
— А ты не боялся, что рефлекс сработает?
— Ты не первая, ты не последняя. К тому же сомневаюсь, что ты бы это сделала настолько быстро, что я бы не успел среагировать.
— Опять берешь на слабо?
— Нет, просто пекусь о самом важном.
— Точно, как я могла забыть, — она отходит к окну и обхватывает себя руками, глядя на улицу. А через пару мгновений задает волнующий ее вопрос, не успев сдержаться: — Почему ты не рассказал мне о похоронах Энзо? Думал, я не узнаю?
— Я бы рассказал тебе вечером.
— Врешь.
— Млять, с хера вы все такие умные? — Деймон оскорбленно щурится, скрестив руки на груди. — Одна упрекает меня во лжи, другая… Вам делать что ли нехрена, кроме как обличать меня? Женщины…
— Я получу ответ на свой вопрос? — она резко оборачивается и смотрит ему в глаза, плотно сжав челюсти. — Ты не хотел, чтобы я была на похоронах? Почему ты скрывал от меня, что занимаешься ими? Я тоже хочу попрощаться с ним. Он был и остается моим миром.
— Потому что я сам не хотел идти, — выпаливает он, скривившись.
— Что?..
— Даже если я скажу, как есть, ты не поймешь. Просто мне… мне стремно. Я привык, что мой брат живет, коптит небо и страшно бесит меня, и пока я не увидел его в земле, я буду верить в то, что он все еще жив и думает о том, как бы досадить мне. А так… Не знаю, что будет, если я окончательно пойму, что он умер. Да, братья мы херовые, но… но.
— Ты должен быть там, Деймон. Это будет правильно. И… — Елена делает паузу, ненавидя себя за следующую фразу, — кажется, ты мне нужен там. Я не знаю, смогу ли справиться в одиночку. Да, у нас с тобой не самые хорошие отношения, и, по правде говоря, ты меня дико раздражаешь, но я не могу не признавать тот факт, что ты последний близкий мне человек. А я, как бы не храбрилась, все равно трушу. Да, не смотри так на меня, я всего лишь человек.
— Если… если я тебе там нужен, то я пойду с тобой. Но на самом деле мне очень хочется уже заняться расследованием убийства Энзо. Все и так слишком застопорилось, а я ненавижу, когда дела стоят. Особенно дела глобальные. Мне очень хочется уже найти ублюдка, который убил его, и свернуть его так, чтобы он с задницей ресницами познакомился.
— У тебя хотя бы есть план, как ты будешь его искать? Полиция же ничего не нашла…
— А она никогда и ничего не находит. А если и находит, то по чистой случайности и странным стечениям обстоятельств. Так что надеяться на них вообще не стоит. Я нажму на нужные рычаги, посмотрю камеры, какие-то другие съемки, да мало ли что. Я знаю только одно — я найду тварь, которая сделала это, и плевать, сколько на это уйдет времени. Я просто так не сдамся. Я должен Энзо.