Ник и другие я

Лаас Татьяна

Капрал сник:

– Не уйдет он.

Зак оглянулся на Мику, снова ожившего Мику и вздрогнул – тот веско сказал:

– Через неделю мы вернемся сюда. Надо будет – вновь остановим львов. Никто не имеет права глумиться над телами павших воинов. Никто.

Капрал сжал челюсти и промолчал. Зак не стал его брать под контроль – он уважал право других на свои секреты, если они не несли угрозы другим.

– Так это… Проезд… – сказал Зак уже в спину капралу – тот пошел в пост, чтобы разблокировать Границу. Разблокировка требовала подтверждения из Управления. Звонок по якобы отсутствующей связи и… Капрал Смит открыл проезд.

– Только про шалящую нежить я не шутил. –

напомнил он. – И встретите гепардов – не бойтесь, они разумны, хоть и нежить. Страшная шутка хаоса.

Глава 14 Ешь

Полет не принес успокоения. Все равно хотелось гневно орать в небеса. Только клекотать в небеса последнее дело – драконы не умеют говорить. Да и ей нельзя выдавать себя. Жаль, что чувствам не прикажешь. Её плач до сих пор стоял в ушах Сэм… И когда это закончится, она не знала.

Сэм была настолько зла, что упустила контроль над землей. Уже на границе Провала, когда до дома оставалось всего ничего, её настигла плазма, выпущенная откуда-то из развалин торгового центра. Левое пробитое крыло тут же схлопнулось, Сэм хаотично завертело – одно крыло не способно выправить полет. Второй залп плазмы принял на себя висевший на длинной шее рюкзак, спасая жизнь Сэм. Он огненным шаром полетел вниз, отвлекая внимание на себя. Сэм в последний момент смогла превратить падение в почти контролируемый спуск, но это ей не помогло. Земля оказалась слишком близко. Сэм врезалась в высокие заросли хватайки – верхние ветви этого дерева были так плотно переплетены, что представляли один сплошной ковер из зелени, под которым прятались ловчие усики и хищные, всегда голодные цветки. Сэм еле сдержала рев боли – ветви хватайки были колючими, хоть и прогнулись под её весом, смягчая падение. Сэм тут же превратилась в вампира, отсекая боль от ран. Ветви хватайки разошлись, усиками подтягивая свою добычу к цветкам. Перед тем, как исчезнуть под зеленым пологом хватайки, Сэм успела разглядеть то, что чуть не убило её – нежить в ультре образца начала войны. И как эта ультра еще функционировала, а, скажите на милость?! Почти десять лет прошло… Лицо парня врезалось в память – блондин с развороченной взрывом челюстью, он где-то умудрился потерять шлем своей ультры. Сэм, утопая в голодной хватайке, пообещала себе, что еще найдет и упокоит эту нежить, чего бы ей это не стоило. Или...? Она сделала глубокий глоток воздуха и перестала дышать – вампирам это необязательно. Чем глубже утягивали её усики хватайки, тем темнее и лиловее становился воздух – странный туман Провала окутывал её и пытался проникнуть вглубь. Только наноботы не учитывали одного – кожа вампиров непроницаема для них.

Сэм собралась с силами и, когда до земли оставалось футов пять, ударила по хватайке огнем. Усики, удерживающие Сэм, тут же свернулись, отпуская опасную добычу. Сэм сгруппировалась в падении, приземляясь с переворотом через спину. Замерла, прислушиваясь. Обычные звуки живого Провала: шорох ветвей обиженной в лучших чувствах хватайки, осторожные передвижения мелких зверей по чахлому подлеску, чье-то дыхание, пересвист сумасшедших птиц – кто же поет в сгущающихся сумерках? Последние лучи солнца уже давно скрылись за прибрежными скалами. Далекий явно механический, слишком мерный, стук чего-то металлического – видимо, ветер качает какие-то обломки. Тут же вспомнилось, что дома она так и не закрепила ставню. И снова полоснула боль – возвращаться домой не обязательно. Там никто не ждет.

Мягко, опираясь на внешнюю сторону стопы, перекатываясь с пятки на мизинец, чтобы идти бесшумно, выбирая участки с травой, гасящей звуки, Сэм осторожно направлялась

в сторону торгового центра. Остановить нежить в ультре можно и сейчас. Даже нужно, чтобы в следующий раз не попасться так глупо. Если бы не Яблочко… Она бы не попалась так легко. Сэм прогнала ненужные, запрещенные сейчас мысли. Потом. У неё будет время потом… А лучше вообще все забыть.

Под ногами возник асфальт, усыпанный битым стеклом, и Сэм в который раз подумала, что быть вампиром просто замечательно – её босым стопам ничего не угрожало. Может, выбрать эту форму для существования? Какая разница тут, в зоне, человеком она осталась или стала кем-то другим? Может, вообще стать до весны драконом и ни о чем не думать… Клауд же не спешит её спасти, а больше никому она и не нужна. Хватит цепляться за глупые мечты, что её кто-то спасет… Она одна и никому не нужна. Она будет спасаться сама.

Сэм подобралась к железобетонному остову торгового центра, через выбитые окна высматривая путь наверх. И тут откуда-то сверху упала ультра. Просто упала – нежить в ней была уже упокоена. Вновь пропела дура-птица – ей бы уже спать в гнезде, а она распелась тут!

Сэм замерла, прислушиваясь и старательно осматриваясь – никого. Абсолютно. Словно белобрысый сам упокоился. Только так не бывает. Она стояла, плотно прижимаясь к полуразрушенной стене, и ждала. Рано или поздно тот, кто упокоил нежить, шевельнется и… Не шевельнулся.

Через полчаса полной тишины, даже птица угомонилась и замолчала, она осторожно шагнула к ультре, склоняясь над упокоенным парнем. От него остался только скелет и остатки обмундирования. Сэм содрала с шеи нежити медальон.

– Ничего личного… И не бойся, твоим родным сообщат… - она зажала медальон в руке и пошла прочь, напоследок кидая огненный шар – иногда даже кости могли вновь подняться. Она сдаст медальон в Совет ветеранов. Не бог весть какие, но все же деньги. Ей очень нужно успеть накопить к весне. Кровь из носу надо накопить денег к весне. Иначе все просто зря. Эх, не получится пережить зиму драконом! Драконом не накопить денег.

Возле дома привычно ходил Джек. Да, Сэм настолько сошла в одиночестве с ума, что дала нежити имя. Той самой глупой нежити, что не съела их с Яб… «Не думать!» – осекла сама себя Сэм, проглатывая глупые слезы. Джек топтался на лужайке перед домом, из-под насупленных бровей рассматривая Сэм.

– Иди прочь, а? – взмолилась она. – Ночь на дворе. Приличная нежить уже спит! Или лопает чужие мозги.

Тот явно оценил её потрепанный вид – он выдавил из себя:

–…еть!

Сэм, доставая запасной ключ от дома с притолоки, пробурчала:

– Да, да, очешуеть, офигеть, офонареть! И отвернись – тебя не учили, что рассматривать неодетых девушек, неприлично?

Джек потоптался, явно пытаясь понять всю фразу – отворачиваться он не спешил.

– …ха…

Сэм, открывая дверь, бросила обиженно:

– Ну-ну, смейся…

–…ха?

– Иди ты! – она вошла в пустой дом и закрыла дверь, отсекая его следующий вопрос:

– Ешь?

Репертуар Джека был крайне скуден. Ха, ешь и еть. Хотя, с другой стороны, он вообще разговаривать не должен был.

Сэм оглядела свой пустой, утопающий в полумраке дом. И слезы вновь выступили на глазах. Везде были вещи Яб… Её вещи. Бутылочки. Соски. Пеленки. Та самая дурацкая, так и не сожженная книга…

Ноги подогнулись, и Сэм села на пол, без сил опираясь на дверь.

– До весны… Я клянусь… До весны… Просто надо дожить до весны…

Было холодно, хоть вампиры и не чувствуют перепады температур.

В дверь осторожно постучали.

Сэм, давясь слезами, послала Джека далеко и прочно: