Никарета: святилище любви
Шрифт:
Денежки так и текли в мошну хозяина лесхи и харчевни! Это была самая богатая семья в округе, и Влазис отлично знал, что он, пусть кривоногий и приземистый, с приплюснутой головой и носом, больше похожим на крошечный орешек, невнятно выговаривающий слова (о чем свидетельствовало его имя, которое значило «косноязычный»), был бы подарком для любой девушки из Троады, а если выбрал для себя бесприданницу Никарету, то потому, что эти огненные, золотисто-рыжие волосы так и впились в его сердце, словно волшебные щупальца-волосы горгон, от которых, по рассказам людей сведущих, не уходил ни один мужчина – до тех пор, когда самая младшая
Мназон, конечно, выбрал бы для сына невесту побогаче, однако Влазис уперся: подавай ему рыжую зеленоглазую Никарету, и все тут! Ну, Мназон и смирился, поскольку желание сына было для него законом… К тому же он сильно надеялся получить от Никареты внуков более приглядных, чем его собственный обожаемый сынок. Уже назначен был день, когда Влазис и Никарета, увенчанные миртом и розами, пойдут к храму Афродиты, чтобы, по обычаю, получить благословение богини и с этого мгновения называться мужем и женой. Но прежде всего Никарете следовало сходить в тихую заводь Скамандра и там совершить священный обряд.
И вот она стоит на берегу, пугливо озираясь, и никак не может решиться произнести заветные слова.
То ли ветерок стал свежее и захолодил обнаженную спину, то ли холодит ее некое вещее предчувствие? Отчего показалось Никарете, что после слов, которые она сейчас произнесет, совершенно изменится ее судьба?..
«Ну да, изменится, – уговаривает она себя, – а как же, ведь я выйду замуж за Влазиса и стану жить в его богатом доме, не зная ни в чем отказа…»
Но нет, чудится девушке, будто сейчас поднимется ветер – и унесет ее прочь от родных мест, и долго будет носиться она по воздушным волнам, словно сорванный бурей листок, пока не опустится вновь на землю… но где? В каких дальних далях?!
Никарета прижала руки к сердцу, которое так и трепетало в страхе, и вдруг… вдруг она явственно услышала чей-то голос с небес, женский голос:
– Не страшись, Никарета! Никогда ничего ты не бойся! Все, что случится с тобой, пойдет лишь во благо тебе, даже если мучением сочтешь ты события эти. Ну а я и мой сын – мы всегда будем рядом, что б ни случилось, до самой смерти твоей!
Никарета запрокинула голову и попыталась что-нибудь разглядеть в небесах, но солнце так било в глаза, что из них сразу потекли слезы.
Девушка зажмурилась.
Кто это говорил?! С небес вещают боги, это всем известно… Неужели и к ней обратилась какая-нибудь богиня?!
«Я и мой сын – мы всегда будем рядом…»
Ах, да неужели Никарете посчастливилось услышать голос Афродиты? Неужели ее благословила сама Афродита, богиня любви, посулив покровительство свое и своего сына Эроса?! И богиня велела ничего не бояться…
– Возьми же, о Скамандр, мою девственность! – выкрикнула Никарета заветные слова и, зажмурившись, бросилась в тихие воды, готовая покорно и радостно принять все, что бы с ней ни случилось.
Погрузилась с головой, коснулась ногами дна, оттолкнулась и всплыла – и в то же мгновение оказалась охвачена чьими-то сильными руками.
От неожиданности Никарета чуть не захлебнулась! Попыталась было вырваться, но тут же покорно отдалась неожиданным
Так вот как это бывает…
Скамандр целовал ее, тискал, гладил, ласкал, оплетая сильными ногами, и внезапно Никарета ощутила боль в лоне, когда в нее вместе с водой проникла плоть речного божества. Скамандр двигался, вздыхал, стонал, кувыркаясь вместе с Никаретой в волнах, ее лоно пылало от его движений, холодело от водяных струй, проникающих в него, и Никарета ощущала, как вместе с болью из нее по капле истекает девственность.
Наконец Скамандр вырвался из нее и прошептал:
– Плывем к берегу.
Никарета повиновалась, и вот они вышли из воды, и она, наконец, осмелилась взглянуть на Скамандра.
Ах, как же он был красив! Совершенно такой, каким и полагается быть речному божеству: с мокрыми светлыми волосами, с которых струилась вода, словно серебристые капли, и его серые глаза тоже отливали серебром, а тело было золотистым, гладким, сильным, словно тугая волна Скамандра, и среди светлого влажного пушка в межножье восставало его мужское орудие, готовое сражаться и побеждать.
При мысли о том, что сей божественный фаллос только что побывал в ее лоне, Никарета ощутила жар и томление в чреслах и, повинуясь ласковым рукам Скамандра, опустилась на траву, а речной бог вновь овладел ее телом, причиняя враз и боль, столь сладостную, что она была схожа с наслаждением, и наслаждение, столько острое, что оно напоминало боль.
Как и положено существу неземному, Скамандр был неутомим, ну а Никарета, всего лишь смертная женщина, истомленная первой в ее жизни мужской страстью, скоро устала – и крепко уснула посреди объятий и поцелуев, и уже не чувствовала, как Скамандр утолил последний всплеск своего вожделения, а потом, на прощание, приникнув к устам спящей Никареты жарким поцелуем, заботливо перенес ее с солнцепека в тень, радостно засмеялся, затем устало потянулся, вошел в волны реки, нырнул – и скрылся из виду.
Когда Никарета проснулась, только легкая боль в лоне напоминала о случившемся. Она поднялась, надела свой старый короткий хитон – и пошла в селение, жалея о том, что у нее нет красивого куска ткани для гиматия, ибо, конечно, девушке, которой только что обладало божество, следует принарядиться! Однако дома она расчесала свои прекрасные, волнистые, рыжие волосы и заплела их в плексиду [26] в знак того, что она теперь не девушка, а значит, больше не должна ходить с распущенными волосами.
26
Плексида – коса, заплетенная очень слабо и низко: плетение начиналось чуть ли не от плеч.
– Ты зачем заплела плексиду? – удивилась мать. – Ты можешь это сделать, только когда станешь женщиной.
Никарета растерянно моргнула.
Но ведь отдать кому-то свою девственность – это и значит стать женщиной! Женщиной ее уже сделал Скамандр, разве мать этого не понимает?!
– Но ведь я уже отдала свое девство Скамандру, – робко возразила она.
– Какая же ты еще глупышка, Никарета, – усмехнулась Тауза. – Это всего лишь обряд… а истинной женщиной тебя сделает Влазис после брачной ночи. Уже скоро, потерпи совсем немного, ведь свадьба завтра!