Никодимово озеро
Шрифт:
– Ну, скажи тогда, какая у тебя сказка... — не изменив позы, равнодушно предложил Лешка.
– Скажу... — опять согласился Сергей. — Примерно, конечно. И пока не все, что знаю. Только ты ведь не согласишься со мной... Ты правду сказал, что бежал, что упал... Но ты не споткнулся — тебя трахнули по голове! А уж тогда ты врезался в этот камень. Тебе повезло! Потому что он, который ударил тебя, даже огонек засветил — посмотреть, что у него получилось. Я еще не знаю, кто это. Но, когда он увидел, что усадьба горит,— он ушел,
Алена смотрела на него с удивлением. Лешка, оставив свою демонстративную позу, чего-то ждал еще. Потом спохватился:
– Ложь! Ты все это придумал, пока ходил! Но твоя сказка даже неумная: про какой-то огонек, про лодку...
– Конечно, — согласился Сергей. — Огонька ты не мог видеть — ты лежал без сознания. А он думал, что убил тебя.
– Кто это — он?.. — переспросил Лешка, стиснув побелевшими пальцами простыню на груди.
– Этого я пока не знаю. Постараюсь узнать.
Лешка трудно сглотнул. Жесткость в уголках губ его теперь исчезла.
– Снова повторяю тебе: в усадьбе я не был! То, что придумал ты, — глупость. Я сказал вам, как это все было. Что вы пристали ко мне?! Какой идиотизм!
Сергей помедлил, не глядя на него.
– Ладно... Тогда мне нужно заявить, куда следует... Ведь я-то уверен, что в усадьбе были люди.
– Сережка... — прошептала Алена, поднимая к груди сомкнутые руки.
– Выйди, Алена! — прикрикнул Лешка.
Сергей остановил ее:
– Алена, к тебе, кажется, мать приехала.
Подкидыш испугалась и обрадовалась:
– Мама?! Ой... Правда? Зачем?! Сережка... — Рванулась к выходу. Сергей задержал ее.
– Подожди. Сейчас пойдем вместе. — Повернулся к Лешке. — Не хочешь, чтобы мы знали правду?
– Я сказал вам все... Могу повторить снова... Но есть другие дела, интимные! — с ударением выкрикнул Лешка. — О которых нельзя болтать! Понимаешь?! Ты хочешь, чтобы я разболтал чужую тайну?! Это мое личное дело, и вы не имеете права вмешиваться... О! Как я устал... — Распахнув рубаху, Лешка провел рукой по груди. Пальцы его застряли в цепочке. — Где Галка?! Вы хотите замучить меня?
– Извини... — сказал Сергей. — Я не знал, что здесь вон... интимные дела замешаны. Надо было предупредть.
Мучительно сдвинув брови, Алена глядела то на одного, то на другого. Вернулась к Лешке, сказала просительно:
– Ты не сердись на нас... На меня не сердись. И не волнуйся, Лешка!.. Но так нельзя, понимаешь?.. Ты подумай. Мы же друзья твои. И Сережка не о себе — о тебе думает...
– Если вы кому-нибудь что звякнете... — предупредил Лешка, — я возненавижу вас, как никого... — Наклонился к Сергею: — У меня есть о чем поговорить с тобой! Только не сейчас. Я хочу видеть Галку! Потом...— Угрожающе повторил: — Если вы... — Но задохнулся и, откинувшись на подушку, стал глядеть в потолок.
Алена вернулась
– Идем... — позвала упавшим голосом. — Откуда ты узнал про маму?
– За Валентиной Макаровной прибежали... А я сразу не дошурупил, — ответил Сергей, не двигаясь. — За меня ты, Лешка, не беспокойся: я не выдам. Нервы у меня крепкие. Крепче Алениных. Поговори с дружками... Только предупреди: лучше, чтоб они никаких штучек не затевали... Я не Мишаня, Мишаня простодушный и добрый. А если я толковал с тобой, так потому, что не продаю друзей...
Лешка смеялся, когда они вышли в коридор:
– Комедия! Рассказать кому — не поверят!.. Называется: прочухался... Друзья приехали!
И трудно было понять, что в его нервном смехе фальшиво, а что — хоть немножко — искренне.
* *
*
Как вскоре выяснилось, тетка Валентина Макаровна, обеспокоенная Лешкиным приключением, звонила в Сосновск, наивно полагая, что чем больше медиков будет около Лешки, тем скорее он выздоровеет, и затребовала в Ннкодимовку Аленину мать, Анастасию Владимировну. А та, между прочим, когда дело касалось родни, детей, сама сломя голову бежала за любым зачуханным фельдшером — лишь бы кто-то ее утешил.
На улице после умиротворяющей больничной белизны все казалось неправдоподобно пестрым и ярким: зеленые кедры, небо над Южным, кирпич в стенах новостроек и солнечные блики в глаза из окон...
Сдерживаясь, чтобы сразу от больничного крыльца не побежать, Алена взяла Сергея за руку.
– Как ты думаешь, зачем приехала мама?
А он истолковал ее жест как благодарность за его выдержку в разговоре с Лешкой и, высвободив руку, отстранился.
– Приехала, да и все...
Алена поняла его.
– Сережка... Может, тебе правда сказать кому-нибудь?.. Ведь ты теперь... — Поправилась: — Мы оба — я не знаю, как это называется... Пособники? Или соучастники?.. Все очень серьезно...
– Себя ты не вмешивай в это дело! Поняла? — с ударением прикрикнул Сергей. — А что я там ляпнул, у Лешки — это я так, для него, ты не обижайся. Никуда я звякать не собираюсь.
Алена промолчала, наклонила голову. Потом заметно прибавила шаг.
Первое, что увидели они возле дома тетки Натальи, — это знакомая обоим вишневая «Волга», на которой одно время с шиком раскатывала по охотничьим угодьям близ города Сосновска Алена.
Сергей многозначительно хмыкнул и откровенно убавил скорость.
– Чего ты хмыкаешь? — лицемерно спросила Алена.
Ну конечно, Анастасия Владимировна уговорила этого «самостоятельного» типа подбросить ее в Никодимовку.
Запыленная «Волга» красовалась против Натальиных окон с поднятым вверх капотом. А «самостоятельный» — некурящий и непьющий — стоматолог рылся в моторе. Пиджак задрался на его спине, и, к неведению двадцативосьмилетнего зава, из-под брюк торчал наружу какой-то хлястик.