Никогда не было, но вот опять. Попал 4
Шрифт:
– Я бы так не сказал, - попытался снизить градус обвинений в адрес «попаденца» Мещеряков. – Он, скорее всего, хорошо информирован и не желает, чтобы Россия ввязывалась в ненужные ей военные конфликты. Особенно он не хочет революций, что должны будут произойти, если ничего не менять в стране. Вообще-то он высокого мнения об императоре Александре Третьем. Считает его одним из лучших правителей России и очень сожалеет о его ранней смерти.
– Что? – побледнела Мария Фёдоровна. – Смерти? Когда?
– Он не сказал когда, только в разговоре обронил, что тринадцать лет это маловато, чтобы сдвинуть такую махину как Россия.
–
– Это случилось в его мире, - попытался успокоить её Мещеряков.
– В нашем мире этого можно избежать. Необходимо, по его словам, императору полечиться и отказаться от кое-каких вредных привычек. Кроме того, он сказал, что есть женщина, которая уже трижды спасла его от смерти. Вот она, якобы, может, если не окончательно вылечить Государя, то, по крайней мере, основательно поправить ему здоровье.
– Кто эта женщина? Вы её знаете? – быстро спросила Мария Фёдоровна.
– Я с ней разговаривал. Известна как знахарка, но себя называет ведуньей. Жила некоторое время в селе Сосновка Алтайского округа. Документально подтверждено, что в этом селе за те годы, что она там жила младенческая смертность составила доли процента, в то время как в других сёлах она составляла до пятидесяти и выше процентов. Этот факт отражён в отчете одной из этнографических экспедиций. Зовут эту женщину Новых Феодора Савватеевна. Живёт она сейчас в Барнауле. На деревенскую знахарку ничуть не похожа, образованна, свободно говорит на итальянском языке, знает французский.
– И что же она делала в такой глуши?
– Она об этом не распространяется, но есть предположение, что скрывалась.
– Скрывалась? Но от кого? – удивилась императрица.
– Предположительно от иностранцев. Дело в том, что у неё хранится какая-то старинная шкатулка или ларец, который очень хотят заполучить ватиканские архивисты. Более десяти лет назад в Тюмени они уже попытались завладеть этим предметом, но получив решительный отказ, наняли местных уголовников и ночью напали на Новых и её наставницу, родную бабушку. Так эта бабушка каким-то образом их всех умертвила, но сама была ранена и вскоре умерла. Сама же Новых вместе с несовершеннолетней дочерью из Тюмени скрылась в алтайском селе. А в прошлом году её вновь посетили ватиканские посланцы, но на этот раз в дело вмешался наш герой и ватиканских эмиссаров они с другом повязали, и тем пришлось договариваться. В результате за большую сумму ими было куплено некое снадобье, а скорее всего те просто откупились и уехали обратно. Сама же Новых перебралась в Барнаул и, видимо, находится под негласной охраной нашего «вселенца».
– Но ведь он же ещё очень молод. По вашим словам ему всего пятнадцать лет.
– Это его телу всего пятнадцать, но как он сам утверждает в том мире, перед тем как его душа вселилась в тело подростка, ему было уже семьдесят лет. И судя по тому, как он разговаривает и ведёт себя, так оно и есть.
– И почему же вы не привезли его в столицу?
– А он наотрез отказался ехать и привёл весомые аргументы в пользу такого положения дел. Я счёл его доводы обоснованными, но пообещал вызвать его, если будет такая необходимость. Без присмотра он не оставлен и нам с Петром Николаевичем периодически докладывают о его делах в Барнауле.
– Значит, вы полагаете, что к словам этого странного человека стоит прислушаться?
– Я думаю,
– Ну что же, я вас поняла! Арсений Владимирович, благодарю за интересную историю! Вас проводят.
Императрица встала и протянула руку. Мещеряков подскочил и прикоснулся губами к белоснежной перчатке. Женщина кивнула ему и исчезла за незаметной дверью. Вошедший адъютант, со словами: «Следуйте за мной!», вывел его из покоев императрицы.
В это же время Пётр Николаевич Дурново сделав небольшой доклад о работе департамента, отвечал на вопросы Александра Третьего. В конце аудиенции царь вдруг сказал
– Пётр Николаевич, сможем ли мы тайно расследовать действительно ли больна Алиса Гессен-Дармштадская, как об этом пишет этот «вселенец» и если больна, то кто так старается женить на ней наследника?
– Ваше Величество, предвидел ваш вопрос и постарался осторожно прояснить ситуацию. Но в этой истории с кандидаткой в жёны будущему наследнику престола слишком много неизвестных. А поскольку дело касается очень высокопоставленных особ, то я лишён возможности устроить полноценное расследование всех обстоятельств. Да и трудно человеческую глупость отделить от политических целей. Стоит ли нам вообще в таком случае проводить расследование?
– Поясните, пожалуйста, подробней вашу мысль, - царь заинтересованно взглянул на собеседника.
– В прошлый раз вы отказались от кандидатуры этой девушки по своим собственным соображениям. То есть, даже если подтвердится или будет опровергнута информация о гемофилии, ничего не поменяется. Так зачем нам подставляться?! Может лучше поискать другие кандидатуры в невесты наследнику и уже их проверить?
– Ну что же, ваше предложение не лишено интереса. Однако постарайтесь всё же и Алису проверить.
– Я постараюсь, Ваше Величество! Разрешите идти?
– Ступайте, Пётр Николаевич. Хотя подождите! Ответьте ещё на один вопрос!
– Я весь внимание, Ваше Величество.
– Может вызвать этого «вселенца» в столицу?
– Я думаю, что пока рановато. Вот если что-то из его предсказаний сбудется, тогда и можно будет и вызвать.
– Хорошо! Так и сделаем.
Спецслужбы Александра IIIhttps://nashahistory.ru/materials/specsluzhby-aleksandra-iii
Георгий Порфирьевич Судейкин (11 [23] апреля 1850, Смоленская губерния — 16 [28] декабря 1883, Санкт-Петербург) — подполковник Отдельного корпуса жандармов, с 1882 года инспектор Петербургского охранного отделения.
Глава 19
Шагая привычной дорогой к полицейской управе вместе со ставшим уже почти родным, городовым второго разряда Горловым Игнатом Степановичем, о причинах вызова в управу расспрашивать его не стал. Лишь подумал, что видимо весточка мне из стольного города Санкт-Петербурга пришла. А вот о томских утырках Шаркунове и его помощниках расспросить сам бог велел.
– Игнат Степанович, а что твой приятель Рожнев о ховринских постояльцах говорит?