Никогда не было, но вот опять. Попал 4

Борков Алексей Николаевич

– Ну что ж, господа, я понял вашу позицию и убедился, что вы люди рациональные и не будете изгонять из меня беса, как это чуть было не сделали жителя нашего села. Приходской священник отец Серафим – добрейшая душа, чуть ли ни весь запас святой воды извёл, обрызгивая меня в церкви и доказывая пейзанам, что я чист перед лицом господа и в экзорцизме не нуждаюсь.

– Вот в чём дело, - засмеялся Евтюхов. – Уверяем вас, господин Забродин, что изгонять из вас бесов мы не будем. Мы по другой части. Так что там насчет нашего спора?

Вы как-то неопределённо выразились.

– Так и ситуация господа неопределённая. Вот вы, Артемий Николаевич, прошлым летом у нас в селе были и обо мне расспрашивали, видимо задание такое от начальства получили. Наверняка вам рассказали, что почти до тринадцати лет я был убогим мальчишкой. После того как шаровая молния меня пометила, то разительно изменился. Но это всё внешние проявления, внутренне же моя жизнь разделилась на три части. В первой я тринадцатилетний подросток, у которого в детстве убили мать и отца. На его глазах убили. Досталось и ему, выжил благодаря Феодоре Савватеевне. Затем шаровая молния и в голове у меня появился старик.

– Как это появился? – недоверчиво спросил Гурьев.

– Как появился, я могу только предполагать. Но тельцем мы командовали по переменке. Днем чаще он, но ночью мне снились очень отчетливые сны из чужой жизни. Возникало такое впечатление, что сны, в мою пустую голову, переливают память этого старика. Продолжалось это довольно долго, пока однажды проснувшись утром, я некоторое время не мог понять кто я такой. Но, в конце концов, всё пришло в норму. Раздвоение на старика и подростка исчезло, и я стал другим человеком.

– Как это возможно? – с изрядной долей скепсиса спросил Евтюхов. – И кем же теперь вы себя ощущаете?

– Ну, раз я сижу здесь с вами и коньячок потребляю, значит возможно. А насчёт того, кто я теперь, размышлял довольно долго. Ничего конструктивного не придумав, решил для себя, что теперь я подросток, заполучивший в качестве некого бонуса, память и знания старика.

– Что-то не похожи вы на подростка, - сказал Гурьев.

– Мне пятнадцать с половиною лет, выгляжу я на восемнадцать-девятнадцать, а ощущаю себя ровесником Степана Ильича. Правда к этому ощущению пришёл не сразу и успел наделать довольно много глупостей. Одну, мы сейчас вместе с вами и расхлёбываем. Однако господа мы слишком увлеклись разговорами. Любезный! – подозвал я полового. – Что у вас сегодня на ужин?

– Да много чего. Есть борщ, котлета, курица запеченная, -принялся перечислять блюда половой.

– Заказывайте, господа! – обратился я к полицейским, а сам принялся наполнять стопарики неплохим коньяком.

Когда половой, приняв от моих «гостей» заказ пошёл выполнять, я остановил его, сказав:

– Любезный мне принеси тоже, что и господам.

– Хорошо-с, - произнёс половой и умчался.

– Господа! – поднял рюмку я. – Ваше здоровье!

Господа охотно откликнулись на призыв и, закусив коньячок

кусочком балыка, Гурьев обратился ко мне с вполне ожидаемым вопросом:

– Скажите Алексей, а этот старик кто он?

– А вот это и есть главная интрига всей моей истории и еще несколько дней назад я бы с удовольствием вам всё рассказал, но в связи с последними событиями вынужден сначала получить разрешение от некого Мещерякова А.В.. Если конечно он едет по мою душу.

– Вот как! Неужто сам Арсений Владимирович в Барнаул едет? – спросил Евтюхов.

– Судя по телеграмме, которую мне показал Граббе, сей господин на днях будет здесь. А разве Артемий Николаевич вам не сказал?

– Да мы только что встретились, чтобы ужинать пойти. Вот за ужином и хотел Степана Ильича порадовать тем, что не нужно в ваше село тащиться, - сказал Гурьев.

– Так и своих подопечных вы сегодня не видели? – спросил я.

– Не видел! И слава богу! Надоели хуже горькой редьки.

– Значит еще не сообщили им, что некий Алексей Забродин, встреченный вами в полицейском управлении, интересуется ими.

– Завтра хотел. А, впрочем, можно и сейчас. Вон они тоже поужинать пришли.

Гурьев указал на двух посетителей которые вошли в двери. Впрочем, мог и не указывать. Вошедшие разительно отличались от остальных посетителей одеждой и манерами. Они сели за столик почти у входа и о чем-то оживлённо разговаривали друг с другом.

– А почему их только двое, где же третий? – спросил я.

– Третий в гостинице чемоданы сторожит, - с усмешкой сказал Евтюхов.

– Они никогда все втроем не обедают, не оставляют вещи без присмотра, - произнёс Артемий Николаевич и добавил. – Могу сейчас прямо сказать им о вашем интересе.

– Скажите, но то, что я и есть Алексей Забродин, ни в коем случае не говорите. Пообещайте им, что знаете, как меня разыскать, если конечно я их заинтересую.

– Хорошо! – согласился Гурьев.

Между тем к иностранцам подошел половой и принял у них заказ. Дожидаясь, когда им принесут заказанное они стали оглядывать зал. Заметив полицейских, высокий сухопарый мужчина сказал что-то своему соседу. Тот обернулся и с улыбкой на круглом бритом лице направился к нашему столу. Бросив равнодушный взгляд на меня он обратился к моим соседям:

– Здравствуйте господа! – четко проговаривая слова поприветствовал он их.

– Здравствуйте, синьор Сальвини! – ответил Гурьев, а Евтюхов лишь приветственно наклонил голову.

– Присаживайтесь, синьор Сальвини, – пригласил итальянца Артемий Николаевич.

– Не беспокойтесь, господин Гурьев, я всего лишь хочу узнать, когда мы отправимся дальше.

– Не раньше чем нам разрешит местная полиция синьор Сальвини. Я ходил в полицейское управление и мне там сказали, что нужно дня два подождать. Да, кстати! Я там встретил посетителя, которого вы очень интересуете.