Никогда не кончится июнь
Шрифт:
В уютную кухню внезапно вползло странное ощущение, будто морской воздух «Лабиринта» потянулся прямо к моему лицу… С трудом стряхнув неприятное чувство, я медленно подняла на Степу глаза.
— А как они были подписаны?
Он повернулся ко мне, мотнув лохматой челкой.
— Как?.. Сейчас… Вячеслав Горячев. Вот.
Пламя под чайником на миг изменило цвет. Голубоватые язычки потемнели и обняли жгучими волнами мои пальцы, задержавшиеся над плитой…
—
Будто пробуя на вкус незнакомое сочетание слов…
— Тебе это имя ни о чем не говорит? — спросил Степа.
— Абсолютно…
Девушка в свадебном платье. Молодой Борис, сказавший «Спорим». И теперь еще вот это… Некто Вячеслав Горячев. И все это как-то связано… И необходимо связать это, и как можно быстрее!
— Открывай интернет! — скомандовала я.
Степа торжественно вытер руки белоснежным полотенцем с вишенкой и прошествовал в гостиную.
— Не увлекайся виски! — предупредил он меня на прощанье.
В ответ я только хмыкнула.
… — Тут их несколько сотен… — раздался вскоре из гостиной его голос. — Как его отыскать? А может, его тут вообще нет…
Я стояла на кухне, прижавшись лбом к стеклу.
— Тут их немерено…
— Посмотри «композитор»… — громко сказала я.
— Композиторов восемь человек, — донеслось через минуту.
— Тогда добавь «гитарист»… Музыка же для гитары… — проговорила я, направляясь в огромную комнату, где перед ноутбуком сидел Степа.
— Нашел! — воскликнул он, едва не оглушив меня, и я с чашкой кофе присела рядом. — Есть! Вот, читай!
Впившись взглядом в экран, я прочла несколько сухих строк.
«Вячеслав Горячев. Гитарист, лауреат множества международных конкурсов. Талантливый композитор. Автор неоконченного сборника гитарных пьес «Календарь нимф».
Скончался в 1986 году в возрасте двадцати четырех лет».
Девятнадцать лет назад, — почему-то подумала я, и эта истина жгучим пламенем полоснула по сердцу.
Память вдруг зашевелилась и сама собой выбросила на поверхность строку письма.
«Если вспомнишь то, чему я учил тебя двенадцать лет из тех девятнадцати, когда жил той, другой жизнью…»
Из тех… ДЕВЯТНАДЦАТИ.
Значит, отсчет этих девятнадцати лет начался с того самого года, в котором скончался автор гитарной музыки Вячеслав Горячев. Странное совпадение…
— Степа… — внезапно вспомнила я, безуспешно стараясь унять невесть откуда взявшуюся дрожь, — ты говорил, что кафе «Лабиринт» как-то связано с дядей…
— Да, кажется, — наморщил лоб парень, — но я не знаю, в чем там
Легкой бабочкой в голову вдруг впорхнуло озарение.
— Сколько прошло лет с той памятной ссоры твоей матери с дядей?
— Ну… лет двадцать, не меньше. Я уже говорил, — пожал плечами Степа. — И что?
— Двадцать?.. А не девятнадцать?.. — уточнила я, как охотник, напавший на след.
— Да какая разница? — удивился парень.
Я ничего не ответила.
— Может, и девятнадцать… — развел руками Степа. — Какое это имеет значение?..
Но мне почему-то казалось иначе.
Что любое оброненное слово имеет значение.
Я придвинулась поближе.
— Но ведь то, что кафе «Лабиринт» как-то связано с дядей, ты слышал от матери?
— Ну конечно, от кого же еще? Но только я это помню очень смутно. По-моему, она упомянула об этом только однажды, и то очень давно… — в голосе Степана послышалось недоумение.
— А может, она помнит, где оно было, это кафе? Ну тогда, девятнадцать лет назад? — возбужденно привстала я с плетеного стула.
По темному стеклу забарабанили первые капли дождя.
— Может быть, и помнит, — зевнув, произнес Степа и многозначительно посмотрел на часы.
Я проследила за взглядом и разочарованно кивнула. Дяди Борины антикварные часы с кукушкой и гирями показывали без двадцати час.
— Завтра, — пояснил Степа, видимо сочтя, что красноречивого взгляда мне недостаточно.
И юнец, выключив свет прямо перед моим носом, уверенно направился в спальню.
Постепенно оставляя воспоминания, сопоставления и предчувствия, я устало побрела за ним.
…Скорее бы наступило завтра!
Быть может, оно что-нибудь прояснит.
ГЛАВА 22
— Кафе «Лабиринт» действительно существовало девятнадцать лет назад. Но это было не обычное кафе. По ночам там собирались игроки в карты. И вот из-за дядиного пагубного пристрастия они с мамой сильно поссорились и с тех пор не разговаривали. Он там, кажется, много проиграл…
Я была слегка разочарована.
— И это и есть причина ссоры?
— Ну да… Адреса мама не знает. Говорит, кафе находилось где-то за городом… Она вообще категорически не хотела об этом говорить, и, чтобы вытянуть из нее эти сведения, пришлось сказать, что один краевед очень интересуется старой застройкой города…
Все сходится. Ночь, игроки в карты… Две ночи подряд, влекомая бабочкой, я была именно в этом кафе.
Где-то за городом.
Я могла бы предположить, что кафе находилось — и находится в настоящее время, если я там была — где-то рядом с почтовым отделением № 20а, но кроме этой избушки, там ничего больше нет…