Никогда не лги леди
Шрифт:
– О Боже, мне срочно нужно выпить. Как ты думаешь, в этом буфете есть бренди?
Ксантия рухнула на стул, чувствуя смертельную усталость.
– Не знаю, Киран. Посмотри сам. Я как выжатый лимон, у меня нет никаких сил… Леди Нэш ужасно утомила меня.
– Эта женщина любого может с ума свести, – проворчал барон, направляясь к буфету. – Но по-моему, она совершенно безобидное создание. Ее главный порок – любопытство. Она едва сдерживала себя, чтобы прямо не спросить нас о скандальных подробностях всей этой истории.
Ксантия
– Какой еще истории?
Ротуэлл усмехнулся:
– Ей не терпится узнать, что связывает тебя с ее пасынком. Держу пари, что ты первая женщина, которую Нэш пригласил в свое поместье. Возможно, она уже гадает, не станешь ли ты в скором будущем новой леди Нэш.
У Ксантии екнуло сердце.
– Киран, перестань шутить, будь серьезнее.
Но ее брат не унимался:
– Разве ты не заметила, Ксантия, что эта дама пуглива, как мышка? Она явно побаивается тебя.
– У нее нет никаких причин бояться меня, Киран. Не говори глупости. – Сбросив туфли, Ксантия откинулась на спинку стула. Слова брата вызывали у нее недоумение, однако в глубине души она чувствовала, что он прав. – Неужели вопрос о том, кем я прихожусь Нэшу, будет волновать здесь всех – и обитателей, и гостей поместья? – пробормотала она в задумчивости.
– А действительно, кем ты ему приходишься? – Барон внимательно смотрел на сестру.
Ксантия невольно отвела глаза.
– Киран, не собираюсь отвечать на подобные вопросы.
– Что ж, твое дело. – Ротуэлл окинул взглядом комнату, по-видимому, он совсем забыло том, что хотел выпить бренди. – О Боже, впервые вижу такой роскошный дом. Я насчитал шесть фонтанов в саду. Все это напоминает мне один индийский дворец. Это такой причудливый белый мавзолей. Как он называется, не помнишь, Ксантия?
– Ты имеешь в виду Тадж-Махал?
– Да, точно, Тадж-Махал! – Киран задрал голову и посмотрел на украшенный фресками потолок. – Мне кажется, он очень похож на этот особняк.
Ксантия засмеялась.
– Да, но там немного больше минаретов и немного меньше херувимов. – Она тоже стала разглядывать потолок. – Когда мы вернемся домой, ты должен запретить мне есть пудинги, – добавила она с улыбкой. – Я боюсь превратиться вон в то пухлое розовощекое существо в набедренной повязке.
– Что за глупости, Ксантия? Ты стройна, как тростник, и всегда такой будешь.
– Не забывай, Киран, что мне через несколько месяцев исполнится тридцать. Знаешь, я уже чувствую, как жизнь…
Она внезапно умолкла. Брат подошел к ней и тихо спросил:
– Это все из-за Нэша, да? Признайся, дорогая.
Ксантия судорожно сглотнула.
– Да, мне кажется, что из-за него… Знаешь, Киран, на этот раз я по уши влюбилась и не знаю, что мне делать.
На лице барона отразилась тревога.
– Я не знаю, что тебе посоветовать, моя дорогая. Но если это действительно любовь, то ты должна вцепиться в нее обеими руками.
Она подняла на брата глаза и с улыбкой сказала:
– Давай прекратим этот разговор, хорошо? Я буду готова через пятнадцать минут, – добавила она, вставая.
– Для меня нет ничего хуже чаепития в кругу щебечущих дам, – проворчал Киран, переводя разговор на другую тему. – Но я сам виноват. Идея приехать сюда принадлежала мне, не так ли? А это значит, что я должен мужественно нести наказание за свою неосмотрительность.
В этот момент в комнату вошла Полли, одна из служанок леди Нэш. Вообще-то ее звали Роуз, и это была миловидная девушка с руками не менее нежными, чем руки Ксантии. Она быстро распаковала вещи, но вскоре выяснилось, что Полли плохо освоила парикмахерское искусство. Она возилась с волосами гостьи до тех пор, пока Ксантия не попросила ее прекратить тщетные попытки сделать ей прическу. Ксантия привыкла самостоятельно причесываться и на этот раз легко справилась со своими непокорными волосами.
Она вошла в Китайский салон с лучистой улыбкой на устах. На ней было ее лучшее повседневное платье из синей ткани. А Ротуэлл все-таки нашел отговорку, чтобы избежать чаепития в скучной компании. Сквозь стекло высокой двери, выходившей на террасу, Ксантия увидела брата, шагавшего по дорожке в сторону сада в сопровождении слуги, который, очевидно, рассказывал ему о редких растениях, росших на территории поместья.
Леди Нэш поспешила навстречу гостье.
– Оказывается, ваш брат является страстным любителем роз, – защебетала она. – Он решил прогуляться по саду, чтобы вблизи полюбоваться ими.
– Да, Киран больше всего на свете любит розарии, – солгала Ксантия. – Вы по доброте своей потакаете его причудам.
Они подошли к низкому резному столику, за которым сидели две юные леди. На столике стоял старинный серебряный чайный сервиз. Когда леди Нэш начала представлять гостью, девушки встали и сделали реверанс.
Леди Федра Нортгемптон была худенькой и темноволосой. Федра носила очки в золотой оправе, и ей, очевидно, было двадцать с небольшим, но из-за серьезного, сосредоточенного выражения на лице она казалась старше. Ее сестре леди Фебе можно было дать лет пятнадцать-шестнадцать, и это была очень живая и энергичная девушка.
– Я очень рада знакомству с вами, – сказала Ксантия. Они обменялись шутками по поводу путешествия из Лондона в Брайервуд, но очень скоро исчерпали эту тему. Леди Нэш волновало сейчас только одно – предстоящее празднество. Она в свойственной ей манере подробно рассказала о гостях, которые должны были приехать в поместье, а также о тех сплетнях, которые они, как ожидалось, привезут из столицы. Затем она начала описывать предыдущие празднования своего дня рождения. Не умолкая ни на секунду, хозяйка разлила по чашкам чай и предложила гостье пирожные.