Никогда не отпущу тебя
Шрифт:
Холден облизнул губы, затем стиснул их зубами, от чего его рот превратился в тонкую, сжатую линию.
— Даже представить себе не могу, что вам… — Квинт замолчал, глядя на Холдена печальными серо-голубыми глазами. — Даже представить себе не могу, что вам двоим пришлось пережить. Мне, ээ… Мне ужасно жаль, что так произошло.
Откашлявшись, Холден сделал глубокий вдох и опустил ногу обратно на пол.
— Н-не очень люблю об этом вспоминать.
— Ты не видел ее с тех пор? С тех пор как она… сбежала?
Как бы он ни любил Квинта, их отношения с Гризельдой он считал неприкосновенными,
Его взгляд стал холодным, и он отвернулся.
— Я признателен тебе за продукты, но…
— Черт, Сет, ты всегда такой вспыльчивый. Стой, подожди секунду. Я не хочу лезть в ваши дела.
— Тогда…
— Прошлым вечером Чик выиграл пару сотен. Он видел, что стало с твоим лицом, и уже весь город знает о… о том, как Илай бросился на тебя с этим чертовым ножом. Он просил Клинтона передать тебе, чтобы ты взял пару недель отпуска с сохранением половины зарплаты. Какое-то время ты можешь не выходить на работу.
Честно говоря, Холден о своей работе даже ни разу не вспомнил. Раз Гризельда собиралась задержаться здесь на месяц, он останется с ней, и если это означает потерять работу, значит, так тому и быть.
— Мне нужен месяц, — сказал Холден.
— Он не предлагал месяц, черт меня дери.
— И, тем не менее, мне нужен месяц.
Квинт покачал головой.
— Я ему скажу.
— Ладно, тогда…, — он посмотрел на Квинта, как бы спрашивая: «Ну что, мы закончили?», и повернулся, чтобы открыть дверь.
— Сет, этот мудак, ее парень, звонил мне прошлой ночью, наверное, раз десять.
Холден застыл, затем повернулся к Квинту, прищурив глаза.
— Он все еще здесь?
Квинт пожал плечами.
— Не знаю. Держу пари, он такой ссыкун, что не пойдет искать меня, и, уж тем более, не пойдет искать тебя. Но и ты не можешь драться, Сет. Не в таком состоянии. Сейчас ты еще слишком слаб.
Вот это новости. Холдену и в голову не приходило, что ему придется драться с Джоной, но если задуматься, Гри не очень-то распространялась о своем парне, отключила телефон, попросила его удалить сообщения. Он что, обидел ее? Причинил ей боль? Черт, если кто-нибудь хоть пальцем тронет эту женщину, Холден его убьет.
— Сет. Притормози.
— Если этот х-хрен к ней хотя бы приблизится…
— Он не приблизится.
Квинт полез в карман и вытащил комплект из двух ключей на простом брелоке.
— Ты ведь знаешь, как добраться до моего загородного дома, верно? Рядом с Беркли-Спрингс.
Холден посмотрел на ключи и кивнул. Квинт снова пожал плечами.
— Ну и… Уезжай из города на пару недель. Побудь немного со своей… с ней. Приди в себя.
Он потянулся за ключами, потрясенный и безумно благодарный.
— Спасибо, Квинт. Я просто не знаю, как…
— Если бы не ты, Клинтон давно бы уже был мертв, — сказал Квинт, положив руку на плечо Холдена. — Ты вправил ему мозги. И ты, и эта девочка, через что вы прошли… В общем, я рад сделать это для тебя, сынок.
Холден с благодарностью кивнул Квинту, однако он очень сомневался, что после сегодняшнего утра Гри захочет поехать с ним в удаленный охотничий домик. Идея казалась Холдену очень привлекательной — уехать в тихое, безопасное место, чтобы снова
Квинт сжал его плечо, затем отпустил его.
— Могу добавить, что Джемма просто в бешенстве. Вчера вечером она заходила в «Мешок и утку» и трепалась о твоей, э-э, о твоей гостье.
Холден тяжело вздохнул. Он знал, что с его стороны нечестно уезжать из города, не поговорив с Джеммой, но он также знал, что она, скорее всего, не сможет понять ничего из того, что он должен ей сказать. Квинт видел его насквозь.
— От меня она никогда не узнает, где ты, — сказал он, посмеиваясь про себя и спускаясь вниз по лестнице. — Береги себя, Сет.
— Холден, — окликнул он своего друга.
Квинт остановился и, обернувшись, кивнул.
— Холден.
***
Возня с продуктами была всего лишь предлогом, чтобы чем-то себя занять и держаться подальше от Холдена. Прошлой ночью, после того, как его дыхание стало глубоким и даже размеренным, она несколько часов разглядывала его лицо, пытаясь отыскать в разбитом лице взрослого мужчины того мальчика, а когда, наконец, нашла, тихо расплакалась. В его загнутых, как звездные лучики, ресницах, в веснушках, которые были почти не видны из-за кровоподтека у сломанного носа, в маленькой коричневой родинке слева над губой. Она смотрела в его лицо до тех пор, пока у нее не начали слипаться глаза. Тогда она перевернулась, прижавшись спиной к его груди, и довольно вздохнула, когда он потянулся к ней во сне и притянул ее ближе к себе.
Нежность его глаз и мягкость голоса говорили ей о том, что она по-прежнему очень много для него значит. Поняв это, она испытала огромное облегчение, но в глубине души все еще боялась. Потому что Гризельда давно забыла, что это значит, кого-то любить.
Кроме Майи, к которой Гризельда была глубоко привязана, и Пруденс, которую любила легкой любовью взрослого к ребенку, она никого близко не подпускала к своему сердцу. У нее не было других друзей. Ей нравилась Сабрина Маклеллан, она очень уважала ее, но их отношения оставались сугубо профессиональными. А Джона? Его она презирала.
И вот теперь она была здесь с Холденом, и в ее жизнь снова вошла любовь, вот только она не знала, как ее найти, определить, развить в себе и удержать. Это пугало ее, потому что все, кого она когда-либо любила, — мать, бабушка, Холден — в конечном итоге ее покинули. И Холден оказался совсем не тем, кем был раньше. Он изменился. И это тоже очень ее пугало.
Она снова призадумалась о том, не будет ли лучше и безопаснее просто вернуться домой. Она могла бы тихонько спуститься по лестнице, позвонить Джоне за счет вызываемого абонента, и он приедет и заберет ее. Он, конечно, ее малость изобьет, но потом заведется и некоторое время будет с ней очень милым. Завтра утром она снова выйдет на работу в рубашке с длинными рукавами, и Майя, как всегда бойкая на язык, будет закидывать ее вопросами о выходных Зельды в Западной Вирджинии. Ее пустая, бессмысленная жизнь просто потечет дальше.