Никогда не отпущу тебя

Регнери Кэти

Его пальцы обхватили ее ладонь, и она сделала шаг назад, притянув его за собой в пространство между стеллажами футболок, которое создавало иллюзию более уединенного места.

— Мне так жаль.

— Н-не жалей меня. Пожалей Б-билли. Быть любимчиком — дорогое удовольствие.

— Он был подлым. Билли. Он был таким подлым, — сказала Гризельда, вспоминая восторженные взгляды, которые бросала миссис Филлман на Билли в зеркало заднего вида их микроавтобуса, и ей стало противно.

— Знаешь, что хуже всего, Гри? Я был рад. Я был так чертовски б-благодарен, что там он, а не я. Как, черт возьми, это звучит?

— Нет, — вымолвила она, сжимая

его руку и подходя ближе к нему. — Нет, это не справедливо. Ты был маленьким ребенком. Ты не желал Билли ничего плохого. Ты просто хотел, чтобы тебя оставили в покое.

Холден опустил глаза и уставился в пол.

— Все эти годы, что мы провели вместе, и ты никогда мне не говорил, — тихо произнесла она.

— Я з-знал, что ты боялась Калеба, — сказал он. — Ну, знаешь, что он сделает с нами нечто-то подобное. Я не хотел давать тебе дополнительные причины для, эм, беспокойства.

Он защитил ее от этого. Точно так же, как неоднократно защищал ее своим телом, мужественно снося предназначавшиеся ей побои. Переполненная чувством благодарности, она выпустила из пальцев корзину и, притянув к себе Холдена, обняла за шею. Его руки, сильные и теплые, с готовностью обхватили ее, слегка прижав к груди, и он зарылся лицом ей в волосы. Она почувствовала, как его сердце бешено заколотилось напротив ее сердца, и не могла понять, являлось ли это результатом страшных воспоминаний или лихорадочного возбуждения от того, что они стояли, прижавшись друг к другу. Но объятие, изначальным мотивом которого было утешение, очень быстро поменяло для Гризельды свой истинный смысл, едва она прислонилась к его телу, буквально в один момент ощутив полную готовность и возбуждение.

Ее дыхание стало прерывистым, она сплела пальцы на горячей коже его шеи, почувствовав как рук слегка коснулись завитки его шелковистых темно-русых волос. Немного выгнув спину и сильнее прижавшись к его телу, она положила щеку ему на плечо, и ее теплое дыхание тронуло его шею.

— Никто и никогда не заботился обо мне так, как ты, — прошептала она совсем рядом с его ухом.

***

Холден задрожал, ее слова отдались у него в мозге искрами удовольствия, разливая по всему телу тепло. Его сердце билось у ее груди, и он с силой зажмурил глаза, борясь с волнами парализующих чувств и безрассудных желаний.

После такого длительного отсутствия сильных эмоций, его жутко пугал этот внезапно нахлынувший на него водопад чувств. Его пугало то, как сильно он ее хотел, в то время как понятия не имел, как она воспримет его попытку к сближению. Он безумно хотел ее любить. Он безумно хотел ее целовать. Но ни один из вариантов не был безопасным, поскольку в неподходящий момент, любой из них мог спровоцировать ее уход.

Он попытался сделать глубокий вдох, но собственное дыхание показалось ему неуверенным и рваным. Ее волосы пахли солнцем и мылом, а сладкие изгибы казались просто нереальными. Прежде, чем прошептать ему эти слова, она выгнулась, и ее груди уперлись ему прямо в грудную клетку, от чего его гиперчувствительное, перевозбужденное тело уже балансировало практически на пределе своих сил.

Открыв глаза, он отстранился от нее, осознавая, что у него пылает лицо, а глаза, наверное, потемнели до черноты. Руки упали вдоль тела, грудь поднималась и опускалась от прерывистого дыхания.

— Я, э-э, я пойду куплю бинты и все остальное, — задыхаясь, сказал он. — В-встретимся на кассе?

Она почти незаметно вздрогнула, проведя языком по сухим губам, ее большие голубые глаза испытующе

скользнули по его лицу. Он прекрасно понял, что это означало: ее смутило его внезапное отторжение и потрясло то, что между ними произошло. Его кожа пылала и жаждала ее прикосновений, но что-то, как напоминание, кольнуло там, где на руке были разбросаны связки подсчитывающих знаков, поэтому он опустил глаза и отошел в сторону.

— Увидимся позже.

— Да. Конечно, — озадаченно сказала она.

Он поднял голову и поймал ее за тем, что она покусывает эту ее нижнюю губу, словно непреднамеренный вызов. Прежде чем передумает и, схватив ее, словно пещерный человек, отымеет прямо по середине «Тагерта», Холден развернулся и быстро ушел.

Дело в том, что в отношении женщин, Холдену практически никогда не приходилось прибегать к самоконтролю. Если ему нравилась женщина, а ей нравился он, то он ее трахал. Жестко, быстро, не спеша, обстоятельно. В мужском туалете. Стоя у стены. В чужой квартире. В кузове его грузовика. В зависимости от настроения его техника менялась, но терпение — нет. У него его почти не было. Ему оно почти не требовалось. У него было натренированное тело и привлекательная внешность, и что хуже всего, ему было абсолютно насрать на всех этих женщин, и видимо именно это влекло к их нему сильнее всего.

Держать Гри на расстоянии вытянутой руки стало для Холдена настоящим испытанием воли. Это вынуждало его развивать в себе целый спектр неведомых ему навыков: терпение и выдержку, чтобы дождаться женщину, которая была ему действительно не безразлична. Черт побери, женщину, которую он практически боготворил.

Он бросил взгляд в сторону женской одежды и с удовольствием отметил, что она не смотрит ему в след с оскорбленным видом, и пошел в аптеку через отдел канцелярских товаров. Вдруг что-то привлекло его внимание: слова «Литературный дневник», черно-белые на красном фоне. Взяв с полки записную книжку, он пролистал её, глядя на чистые, хрустящие страницы, и задумался, а записывала ли она когда-нибудь свои сказки. Сунув тетрадь подмышку, он стал просматривать ручки и выбрал пару из тех, что показались ему лучше и изысканнее остальных и стоили немного дороже. Взяв с собой записную книжку и ручки, он повернул назад в сторону средств первой медицинской помощи, спустя час грудь и бок снова заныли. По всей вероятности, с прогулкой по магазину он слегка переборщил.

Как только он добрался до стоек с пластырями, у него в кармане загудел телефон. Вытащив его свободной рукой, он взглянул на экран и поморщился. Телефон разрывался от звонков — одно за другим на него сыпались сообщения от Джеммы, и они были отнюдь не веселыми.

*БАНЫЙ СУКИН СЫН!

Сет, ты уехал из города, ни слова мне не сказав?

Со своей гребаной приемной сестрой?

Тебе лучше позвонить мне прямо сейчас и объяснить, что, черт возьми, происходит.

Нам НУЖНО поговорить.

Я не шучу.

Холден вздохнул, еще раз взглянул на телефон, затем отключил его и засунул обратно в карман.

Ему не хотелось заморачиваться, но присутствие Гризельды, уже что-то в нем изменило, и он был вынужден признать, что чувствует себя немного не в своей тарелке. Уезжать из Чарльзтауна, не поговорив с Джеммой было очевидной трусостью. Ему следовало остановиться у «Дэйри куин», чтобы порвать с ней и со всей ясностью дать понять, что между ними все кончено (прим. Dairy Queen — сеть закусочных быстрого питания).